16:13
Открытое Сердце
Когда Голтис вёл свои семинары об Исцеляющем импульсе, он начинал их с рассказа об Открытом сердце. Потому что именно с Открытого Сердца начинается всякое исцеление.
Сейчас всё труднее находить этот его рассказ без сокращений, поэтому я разыскал на просторах интернета более-менее полную версию и хочу сохранить её на память прямо здесь. Потому что когда совершается настоящий духовный подвиг, это заслуживает уважения и человеческой памяти, независимо от цвета кожи, половой или государственной принадлежности.
Иран, город Мешхед, тюрьма госбезопасности, камера смертников… Обвинения в шпионаже в пользу , допросы с особым пристрастием… Понятно, воспоминания не из приятных, но все-таки… Каким-то чудом тебе ведь удалось оттуда выбраться?..
"Что бы ни делалось – все к лучшему…" Вся наша жизнь – цепочка испытаний, результатом которых становится осознание. И если с тобой случается что-то из ряда вон – ну, совсем, казалось бы, плохо и деться некуда – глупо спрашивать: "За что?" "Зачем?" – вот правильный вопрос. Любое испытание – всегда шанс. Бог не наказывает нас, а всего лишь позволяет нам учиться. Если бы тогда – в девяносто седьмом в Иране – я отнесся к ситуации иначе, мы бы с вами здесь сейчас не беседовали… Поскольку реально ситуация была из разряда тупиковых. Во всяком случае, как мне объяснили впоследствии, до меня никому из подобного расклада выбраться живым не удавалось…
Нет, я не говорю, что это был единственный раз в моей жизни, когда я оказался на грани жизни и смерти… Я о другом… Когда со мной случалось что-то кардинальное, что-то, что требовало от меня стопроцентного присутствия сейчас и здесь, стопроцентного вложения всех душевных и физических сил, я каждый раз от всего сердца благодарил Господа за то, что Он не оставляет меня, за то что дает возможность учиться… Проходил год, два, иногда пять… или даже семь… и я понимал, зачем мне было необходимо то или иное испытание, ради чего Бог проводил меня сквозь ту или иную критическую ситуацию…
Хотя… Не могу сказать, что стойкость моя всегда носила безупречно голливудский характер. Откровенного малодушия, понятно, старался не допускать, но отчаяние… Я когда понял, куда попал, понял, что именно из этой камеры смертников никто никогда живым не вышел – я на какое-то время почувствовал себя несколько не в своей тарелке… Я даже подумал: "Боже, неужели Ты оставил меня теперь?" Все, что было со мной раньше – перелом позвоночника, укусы ядовитых пауков в джунглях, укус ядовитой змеи в пустыне Калахари, – это все было понятно. Зачем, почему, что осознать, чему научиться… Но камера смертников в тюрьме иранской госбезопасности?!
Этого я понять не мог. Обратного пути нет – это было очевидно. Но куда дальше?! Неужто – ТУДА? Или?.. Или что?.. Короче, я был в замешательстве… Может, задача – умереть достойно? Там ведь это сделать не так просто. У них применяется двенадцать видов смертной казни – один другого приятнее… И никаких шансов избежать. В особенности – для иностранца, который к тому же еще и шпион… Это – все, труба… Я ведь у них как американский шпион проходил… Совсем плохо. Хуже не бывает… Наметился было поначалу эфемерный шанс, что замолвят словечко – чтобы убивали все-таки не сильно долго и, ну, не так больно, как положено убивать настоящего американского шпиона… Но этот шанс быстренько испарился, даже не начав складываться… В-общем, где взять силы, чтобы умереть достойно – вот главный вопрос, решением которого я в основном занимался. В промежутках между допросами… Потому что на допросах было не до того… Знаете, как я завидовал замученным в сталинских застенках и в Гулаге? Их-то хоть на родине мучили…
В среде единоверцев… Впрочем, даже если бы там были буддисты, индуисты – все равно как-то было бы легче… Но вокруг меня были только мусульмане. Совсем чужие по мировосприятию люди… Более чуждые нам, чем даже китайцы или корейцы… И мне пришлось учиться понимать и принимать этих людей такими, какие они есть… Я ведь был один… А они были всеми остальными… Нет, тем, кто сидел в сталинских тюрьмах и лагерях, я определенно по-хорошему завидовал… Ведь их окружали такие же, как они… Конечно, это вряд ли кого-то особенно утешало… А меня бы утешило – ну, чуть-чуть хотя бы… Короче, чувствовал я себя скверно – ребенком беспомощным. Нет, птицей, которой крылья с корнем выдрали…
Но… Если принимаешь любую судьбу, если уверен, что все всегда к лучшему, если никогда ни при каких обстоятельствах не осуждаешь Господа и не теряешь веру в то, что все есть промысел Божий, ты всегда найдешь правильный путь… Главное – слушать голос сердца… И ему следовать. И тогда случается "обыкновенное чудо". Прошло семь лет, прежде чем я понял, зачем сидел в иранской камере смертников… И почему вышел оттуда живым.
И зачем?
Чтобы написать книгу. Красивую добрую книгу о вере, любви, силе духа и голосе сердца… История смертника, ожидающего казни в чужеземной тюрьме станет сюжетной канвой, в которую потоком воспоминаний вплетутся рассказы о разных людях и событиях…
А придумал? Или потом?
Нет, не потом… уже есть. Во сне пришло. "Исповедь смертника". То, что испытывает человек, находясь на грани жизни и смерти – истинное откровение. "Каждый умирает в одиночку"… Наедине с самим собой. Диалог души с Богом. Досужий ум затихает, внутренняя болтовня прекращается. Остаются только духовная сущность – и Бог. В тишине. Безмолвный диалог в пустоте… Даже, скорее, монолог Бога в тебе… Находясь в камере смертников, я по-новому осознавал свою жизнь – мгновение за мгновением…
Я был готов к мучительной смерти, я полагал, что такова неизбежная плата за прекрасную жизнь, в которой я не хотел бы изменить ни единого мгновения. Моя душа была переполнена благодарностью к Богу за то, как Он провел меня сквозь эту жизнь…
Может, расскажешь по порядку: каким образом ты – мирный профессиональный путешественник – угодил в тюрьму иранской госбезопасности, да еще и в камеру смертников, причем не просто так, а в качестве американского шпиона?.. А ты когда-нибудь был американским шпионом?
Американским – не был. Впрочем, и советским – тоже не был… Не шпионом – был. Советским… А шпионом – не сложилось…
А если с самого начала…
Начиналось все, так же, как в истории со змеей, с вещего сна. Месяца за два до событий во время сна ко мне пришла информация, о том, что мне предстоит попасть в иранскую тюрьму и сидеть в камере смертников…
Что, прямо тюрьма приснилась? Иран, люди иранские, тюрьма, допросы?...
Нет, "видеоряд" был другим, но "вложенную" информацию относительно того, к чему он, мне удалось "снять". И "сущностное вложение" как раз и "вывело" меня на такую вот радостную группу понятий: Иран, тюрьма, камера смертников… Приятненький такой себе ассоциативный ряд. Коротенький, правда, однако трепет все равно внушает…
Как выглядел "видеоряд" твоего вещего сна?
Отвратительно. Я вдруг обнаружил себя в деревянном ящике и понял, что меня похоронили заживо. А ящик… Ладно бы – гроб. Так нет – ящик вовсе не ящик даже, а ящичек… Кубик такой, неудобный… В гробу чего – в гробу лег, руки ноги вытянул – и помирай себе спокойненько. А тут – закопали, изуверы, в ящике чуть ли не овощном – лежу, калачиком в три погибели скрюченный – и никаких шансов… Все тело затекает, дышать невозможно… Изверги… И вот я задыхаюсь – во сне – и понимаю всю безнадежность своего положения – и осознаю, что мне осталось лишь одно: просить Бога, чтобы дал мне силы умереть достойно… И я просил, слова находил в самой глубине души… Потому что не в страданиях тела была главная проблема, а в невыносимых душевных мучениях…
А тут еще демон является – это все в том же сне – и говорит: "Вот, все, попался!.. Теперь будешь мучиться! То, что сейчас – это цветочки… А вот как возьмемся мы за твою душу потом – в загробном мире – о-о, вот тогда узнаешь!.."
И тогда мне стало страшно. Так страшно, как никогда до того не было… Сплю – и чувствую страх, от которого вот-вот и по-настоящему на тот свет отправиться недолго. Страх, правда, странный такой. Я боялся не собственно дьявола и не того, что со мной происходило прямо в тот момент – я ведь знал, что это сон… Нет, страх мне внушали мои собственные слабости и те грехи, которые в жизни сотворил, те испытания, которые не сумел пройти… Я понял тогда, что нет ничего страшнее, чем угодить в антимир… Оттуда выхода нет, существовать там душе невозможно… Но приходится… Вот где страдания… Причем вечные.
И я начал в своем сне молиться Господу и исповедоваться в своих грехах. Я понимал, что у меня еще есть мгновение – момент истины, когда можно успеть сказать Господу: "Боже, я не всегда жил по Твоим законам, я не прошел многие испытания, я слаб, и прости меня, Господи, за то неправедное, что я в своей жизни совершил". Исповедь смертника… И именно эта исповедь в какой-то момент переломила ход событий в моем сне. Демон куда-то делся, я почувствовал силу. Сначала внутри себя… Потом пришла внешняя Сила, ощущение присутствия кого-то, кто сказал… Нет, не сказал, а подумал… Нет, не подумал, а… Короче, никаких мыслей, никаких слов, но и так все ясно… А текст примерно такой: "Вот, Голтис, благодарность тебе объявляется за твою веру, и за исповедь твою, и коль выпадут тебе тяжкие испытания – благодари Господа, ибо сие суть самые сокровенные мгновения жизни". Как-то так…
То есть, как бы "попустило"… Во сне. А потом?
Потом я проснулся. В Карпатах, в доме… Знаете, я не буду рассказывать ни о доме, ни о месте, где находится этот дом. В Карпатах, в горах… Этого достаточно…
Почему не будешь рассказывать?
Для меня это место – самое главное Место Силы на планете. Не только для меня – для нас троих, тех, кто участвовал в "иранской эпопее"… Мы проходили курс голодания в горах, а потом спустились в долину и случайно оказались в этом месте… Нет, случайно такие вещи не происходят. Мы вышли на это место интуитивно… Там до сих пор уклад жизни людей такой же, как был триста-четыреста лет назад… Там все совершенно фантастическое… Восход солнца, утренний туман над горной речкой, изобилие трав и цветов… Когда я увидел это место впервые, я понял, что оно – "мое". То самое единственное на планете заветное место, где я когда-нибудь останусь навсегда… Спустя десять лет после того сна мы с друзьями купили это место – участок земли со старым-старым домом… Так что теперь место на самом деле наше… Надеюсь, Бог не позволит мне погибнуть во время путешествия где-нибудь вдали от родины, и все выйдет именно так, как я увидел в тот момент, когда впервые попал туда… Когда-нибудь я вернусь в свое место среди гор и останусь там навсегда.
Дай Бог… Просыпаешься – и что дальше?
Так вот… Просыпаюсь я оттого, что старый гуцул щекочет мне щеку соломинкой и говорит: "Голтис, Голтис, давай вставай – солнце встречать, там птицы уже так поют… Идем, послушаем, а то ведь как солнце появится – замолчат…"
Я проснулся, он видит – что-то со мной не то… Старый мудрый гуцул – он все видит и чувствует. Спрашивает: "Голтис, ты чего? Что с тобой?"
Я ему сам сон рассказал и сказал, что именно он означал – Иран, тюрьма, камера смертников…
Дед внимательно меня выслушал, и говорит: "На все воля Господа, главное – принимай все своим сердцем и принимай все по воле своего сердца, тогда все будет хорошо – даже если погибнешь – все равно все будет хорошо".
Я, знаете, постоянно анализирую… Что бы ни происходило со мною – всегда пытаюсь осознать и понять – зачем… Сломал позвоночник – через четыре года понял, для чего это произошло: чтобы использовать методику, которую я разработал для собственной реабилитации, в работе с детьми-инвалидами, от которых отказалась медицина. Змея укусила – тоже ясно: для того, чтобы понять, что даже там, где нет ни врача, ни вообще просто воды, в критической ситуации можно выжить, если слушаешь голос сердца и если твое намерение – не покорить мир, а постичь его и принять… Да… А вот с иранской тюрьмой…
Я долго не мог понять – зачем это… Пока не сообразил, что должен написать книгу. И самое главное в ней должно быть вот что: не важно, какой у тебя цвет кожи, какова твоя религия, пусть даже ты – стопроцентный атеист – ты никогда нигде не останешься один, если живешь сообразно голосу сердца… Коммунист, закрывший грудью амбразуру, мусульманин, который поймал американского шпиона, бушмен, который вообще понятия не имеет о том, что такое церковь и кто такой Бог – все они одинаково близки к Богу, если живут сообразно тому, что подсказывает им голос сердца.
Вот смотрите, я выжил только благодаря тому, что обратился к "тройке" – это вместо суда у них – как у нас при Сталине – от сердца к сердцу… И они приняли информацию, не закрылись… А ведь могли отмахнуться… Им за уничтожение шпиона премия очень серьезная, повышение по службе полагалось… Для них то, что они выслушали меня и приняли мои слова сердцем – ого какой поступок!.. Тоже силы духа потребовал недюжинной. Им ведь потом пришлось объяснять начальству, почему не казнили шпиона, а просто отпустили на все четыре стороны… А там ведь страна такая – никто ни с кем особо не церемонится, со "своими" – в том числе, ежели провинились… Особенно в приграничных районах – перманентное военное положение… Неправ – к стенке… И весь разговор… Суд и следствие – по законам военного времени… По мусульманским законам военного времени. Но эти люди сделали выбор, они предпочли впоследствии решать свои проблемы, но ни в чем не повинного человека казнить не стали… Хотя казнить меня, повторяю, им во всех отношениях было бы очень выгодно…
Да… Но в то утро, когда я проснулся в Карпатах, ничего этого я еще не знал.
А собственно события начались с того, что мне и двоим моим друзьям – Саше Комарову и Саше Хаврюзову – сделали очень выгодное предложение – пригнать из Омана три крутых джипа. Мы все трое – путешественники, для нас такой вариант – просто мечта… Есть только одно "но" – Иран. Я рассказал ребятам о своем сне. Они говорят: "Да ладно, Голтис, не поедем через Иран, погоним машины через Сирию и Иорданию – тоже классные места для фото и видео." Так и решили.
И вот мы – в Омане. Купили джипы – все в порядке, можно ехать. Парни начали заниматься оформлением транзитных виз – сирийской и иорданской. С иорданцами – нет проблем, а Сирия визы не открывает ни в какую. Разными способами пытались, разные подходы пробовали, две недели потратили – глухо. Путь через Сирию закрыт.
В конце концов я предложил – сам предложил – плюнуть на все и ехать через Иран. Действительно, ну за что меня в тюрьму сажать? Тем более – в камеру смертников… Машины абсолютно официально купленные, все документы в порядке, сам я – человек исключительно законопослушный, принципиально неконфликтный… Думаю – ну, проверить надо…
А вдруг сон – никакой не пророческий? А если и пророческий не верю я в абсолютно непоколебимую судьбу… Всегда что-то можно изменить. Так я думал. Ребята потребовали, чтобы я дал слово нигде ни по каким поводам не вступать ни в какие конфликты, общественный порядок никак не нарушать, никаких поводов для сомнений в моей благонадежности иранским властям не давать… В-общем, едем через Иран…
Купили билеты на иранский паром, погрузили машины – плывем. И попадается мне на глаза агитационный плакат, а на нем – изречение иранского президента: "Призываю всех мусульман до последней капли крови биться с иноверцами". Веселое начало…
Паром прибыл в Бандрабас – иранский портовый город на Персидском заливе. И тут выясняется, что всю фото- и видеоаппаратуру по иранским законам необходимо задекларировать. Заполняешь декларацию, затем тебе выдают специальный ящик, туда вся твоя техника упаковывается, запирается на замок и опечатывается пломбой. На выезде из страны нужно предъявить неповрежденную пломбу. Если ты утаил фото- или видеотехнику, или же если на выезде оказывается, что целостность пломбы на твоем ящике нарушена – девять лет тюрьмы. Если только фотоаппаратура – семь лет. Если вдруг тебя поймают на том, что ты снимаешь видеокамерой – немедленный арест. И если на пленке окажется хотя бы один военный объект – смертная казнь.
А военным объектом в Иране считается любое "рукотворное" сооружение хозяйственного назначения. Попала в кадр опора линии электропередач – будь добр, становись к стенке… Снял случайно железнодорожное полотно в уголке панорамной проводки – изволь подставить шею под петлю… Бескомпромиссные ребята.
Но эти подробности мы узнали несколько позднее. А в Бандрабасе я решил камеру и фототехнику не декларировать. "Закопал" на самое дно рюкзака, а таможенным чиновникам сказал, что фото- видеотехники у нас нет. Соврал, стало быть… Ну действительно, как я могу не снимать в Иране? Это же древняя Персия, таких уникальных ландшафтов, как там, вообще больше нигде нет… Я же не придурок, я не собирался снимать в городах, где меня могла засечь полиция. Я решил, что начну снимать только тогда, когда мы выедем на дикую природу.
Пока наши машины проходили таможню, мы вынуждены были сидеть в Бандрабасе в гостинице. Нас уведомили, что выходить из гостиницы мы права не имеем, и взяли соответствующие расписки. В те времена в Иране законы совсем безумные были. Например, за появление на улице в шортах и майке – три года тюрьмы… Вот. Сидим мы день в гостинице, я снимаю на видео вентилятор и думаю о том, что под боком у нас – Персидский залив, и что неплохо было бы сходить туда поплавать… Хотели было ночью на бережок прокрасться, но что-то не сложилось – и слава Богу. Мы потом днем туда все-таки сходили и увидели, что бывает, когда прямо в море выливаются канализационные стоки. Без какой бы то ни было фильтрации, без отстаивания там всякого, без химической очистки. Действительно – мелочи какие, чего заморачиваться? Все же натурально естественное…
Короче – вот канализационная труба, вернее, даже не труба, а просто открытый канализационный канал, вот – море, по канализации течет это самое оно и – прямо в море тут же непосредственно и втекает… И где-то километровая полоса моря вдоль берега – такой себе бульон из дерьма, в котором бултыхаются местные жители – в одежде – вперемежку с дохлыми ишаками, верблюдами и прочей бывшей живностью хозяйственного назначения. И, похоже, ловят от такого купания неподдельный кайф. Жарища, вонища – просто катастрофа. Слава Богу, думаю, что ночью купаться не пошли!.. Ну, и разумеется, тихонечко так "из-под полы" пофотографировал все это. Не для того, чтобы иранцев в западной прессе скомпрометировать – для себя, на память…
Очень уж выразительные были картинки… Занятные кадры, наверное, могли бы получиться. Потом каждый день мы выбирались из гостиницы на нелегальные прогулки, и каждый день я что-то снимал. Но только фото. Никакой видео съемки. Хотя, конечно, и с фотосъемкой можно было крепко попасть. Но это мы поняли значительно позже. А тогда я даже не подозревал, настолько серьезными могут быть последствия такой вот "туристической" фотосъемки. Я ведь целую пленку отщёлкал… Лет пять, не меньше… А пять лет в иранской тюрьме…
Наконец, выдали нам наши джипы. Ни на одной машине – ни одной царапины. Это нас удивило. Мы ведь видели, как парковали машины на пароме… У них там царапина, вмятина – ерунда, на такие мелочи просто не обращают внимания. А у нас ведь отношение к этому другое. Поцарапали бы нам машины – мы бы долго с заказчиками расплачивались. Джипы-то не простые – "Мазда Марви". Экспериментальная модель, разработанная специально для сверхдальних путешествий по бездорожью. Каждая машина – 70 тысяч долларов. Всего таких машин была выпущена одна тысяча…
Машины в порядке – значит, Господь с нами, и все будет хорошо. Пророчество как-то на второй план отошло…
Но нам предстояло еще одно испытание – нужно было проехать по центральной улице Бандрабаса, так как объездного пути не было. И вот это был чуть ли не самый крутой автомобильный экстрим в нашей жизни. Светофоров нет, правил нет, все машины – битые, бамперами и боками друг друга пинают – это считается нормой… А нам ведь нельзя – вмятинка, царапинка – и мы "попадаем на деньги". И на немалые… Уф… Но ничего, справились…
Но вот мы, наконец, выбрались на природу. Незабываемый момент: ненавязчивая иранская цивилизация позади, впереди – мир дикой природы. Закат, кроваво-красные скалы впереди… Подъехали поближе – а они на самом деле красные – сами по себе, не из-за заката… Пейзаж – прямо-таки марсианский: арки, столбы, фигуры замысловатые из выветренных камней… Я добыл со дна рюкзака камеру и начал снимать – первые кадры моей иранской видео-эпопеи. Несостоявшейся в итоге, правда… Заночевали в горах. Утром – рассвет – просто фантастика. Фиолетовые скалы вдалеке! Подъезжаем поближе – рассвет ни при чем: они и впрямь фиолетовые!
А дальше – черные скалы, белые скалы… Нигде никогда ничего подобного мне видеть не доводилось…
Так началось наше путешествие по этой удивительной стране. Маршрут мы составили так, чтобы как можно меньше соприкасаться с цивилизацией. В результате путь наш должен был пройти по совершенно диким местам, таким, в которые нормального благоразумного цивилизованного человека палкой не загонишь, куда без специальных навыков и снаряжения просто-напросто никак не добраться… Мы там такое видели! Пейзажи невообразимые, горы выветренные и превратившиеся в настоящие музеи дивных скульптурных композиций, сотворенных самой природой… Цвета – трудно такое себе представить… И я снимал, снимал, снимал… Кино получалось – эх… Один раз забрались в кратер потухшего вулкана. Длинные пологие склоны на много-много километров вниз – в гигантскую конусообразную воронку… Спуск занял примерно полдня… В самом низу заночевали…
А утром был рассвет… Это надо было видеть! По склонам гигантской чаши – насколько видит глаз – карабкаются рассыпающиеся горы – совершенно мертвые древние-предревние – полностью безжизненная пустыня… Мы было просто поражены этим зрелищем… И только в одной стороне где-то вдалеке над этой мертвой землей парят птицы… Мы поняли, что там где-то есть оазис… Поехали туда. Часов через семь-восемь добрались… Эх, если бы эти съемки сохранились… Настоящие пещерные люди. Я понятия не имел, что на нашей планете еще такое есть… А на пути в Сиракс – это уже в конце путешествия, почти у границы с Туркменией – мы повстречались с настоящим торнадо. Громадный смерч, освещенный закатным солнцем – это нечто! Я сначала на джипе за ним гонялся, потом выскочил из машины… Кадры были такие, что!.. В-общем, я даже об опасности забыл. Правда, часа через два гонок за смерчем ребята не выдержали и сказали мне, что так нельзя, что это слишком опасно, и что я псих… Потому что смерч был взрослый, булыжники в нем парили – ну совсем как птицы… Рокот такой стоял – ух!
Короче, закончили мы в кошки-мышки с торнадо играть и отправились дальше. Проехали Мешхед – это последний большой город перед пограничным Сираксом… Еще триста километров проехали – последний перевал… Перед перевалом мы остановились, чтобы отдохнуть несколько минут. До Сиракса оставалось всего семьдесят километров. "Вот, – говорю, – видите, фигня осталась – а я не в тюрьме, и все идет по плану…" Ребята поехали вперед, а я задержался на перевале снимать последние кадры – предзакатное солнце. Встретиться решили на той стороне – за перевалом. Не выходя из машины, я открыл окно своего джипа и стал снимать табун лошадей. Картинка – супер… И тут – полицейская машина, в ней – двое… На этом перевале вообще раз в десять лет можно кого-то встретить, а тут – мало того, что мой джип стоит, так еще и полицейский автомобиль… Надо же такое… Увидели они меня, останавливаются. Выходит полицейский, затвор передергивает. "Видео-видео", – говорит. Я создал видимость суеты, камеру быстренько на фотоаппарат заменил. Говорю, что, мол, не видео-видео, а фото-фото… Он – ни в какую. Видео – и все тут. И я понимаю, что попал.
На английском, на русском – прости, говорю, отпусти с Богом. Достаю пачку денег – у меня специально была пачка "единичек" на чаевые и всякие разные "раздачи слонов по ходу дела". Он глянул – такая пачка денег – загорелись глаза. "Сработало!" – думаю. А он просмотрел пачку, увидел, что там половина купюр – по одному доллару, а остальное – двадцатки и пятидесятки, прикинул – понял, что орден получить за поимку шпиона выгоднее… И потом, я за ним наблюдал – за глазами его – и видел, что в основном его все-таки не деньги и не орден интересовали, а выполнение служебного долга. Шпион – враг народа – надо ловить…
Короче, арестовал он меня, сел в мою машину, ствол на меня навел. "Поехали", – говорит. Так вот начал сбываться наяву мой вещий кошмар… И как-то сделалось мне совсем не того…
Спускаемся с перевала, вижу – парни ждут, стоят возле своих джипов… Я притормозил было, но полицейский запретил останавливаться… Однако сказать им, что приехали – вот он – сон наяву – я все же успел. Они прыгнули в машины и поехали вслед за нами. Приехали в ближайшую воинскую часть, там сразу же с местным управлением госбезопасности связались… Оттуда человек прибыл – стал допрашивать… У меня глаза завязаны были – как только входишь на территорию части – тут же повязку черную надевают… Так что того, кто меня допрашивал, я не видел. Но по тону понял – патриот и спуску американскому шпиону не даст. Жестко допрашивал – с наездами, с унижениями, с провокациями… Русским хорошо владел… Чувствую – никак мне с ним не договориться… "Раскрой, – говорю, – сердце, увидь, что никакой я вовсе не шпион, и народу вашему зла не желаю…" Куда там. "Мало того, – говорит, – что ты на ЦРУ работаешь, так у тебя еще и машина вся наркотой напичкана!.." Это уже был чистой воды поклеп – я-то знал, что никаких наркотиков в машине у меня не было… На пушку брал. А мне только за одну видеокамеру не задекларированную девять лет тюрьмы уже было положено…
Какие наркотики?!.. – это все, вообще алес капут – лет двадцать, а то и больше… Мне полгода хватило бы, чтобы ласты склеить – я в неволе не жилец… Впрочем, в тот момент мне еще не объяснили, что я теперь вообще уже в принципе – не жилец, причем очень даже в ближайшее время, поскольку – шпион. Американский… А американский шпион в те годы в Иране был не жилец по определению – если попадался, конечно… Вот… Я ему и говорю, что наркотиков никаких нет и не было, что неправ он, и пусть лучше сердцем почувствует, что я не… Да, я снимал кино, но это кино – о фантастической природе вашей страны, об удивительных людях, которые в ней живут…
Ну возьми, просмотри пленки – сам все поймешь… Нельзя меня свободы лишать за то, что я хотел запечатлеть красоту твоей родины… И в конце концов он мне поверил… Я почувствовал, что его сердце открылось… В конце концов он мне сказал: "Я верю тебе, я вижу, что ты и впрямь – честный человек, и лично я готов отпустить тебя прямо сейчас на все четыре стороны, но информация о твоем задержании уже ушла в центр – в Мешхед, и теперь я обязан отконвоировать тебя туда. Там с тобой будут разбираться представители вышестоящих инстанций. И я не могу тебя отпустить – это слишком дорого мне обойдется. Я просмотрел твои пленки, да, на них и правда – природа.
Но там есть и три военных объекта…" Я начинаю вспоминать – какие там могут быть объекты… Был эпизод – мы проезжали вплотную к зоне боевых действий между Ираном и Афганистаном… Бомбы, взрывы, стрельба, пушки, ракеты… Мне демон тогда нашептывал: "Сними, Голтис, смотри, какие кадры…" Но я не повелся. И правильно сделал. Потому как если бы снял –тогда бы уж точно от развоплощения меня бы ничто не спасло… Дальше вспоминаю – и не могу вспомнить. Не снимал я никаких объектов – ни военных, ни невоенных. Может, думаю, они сами уже навписывали в мой материал какие-то объекты, чтобы мне было не отвертеться?.. А он говорит: "Вот, кусочек железной дороги, высоковольтные провода и высоковольтный столб." "Тю, – говорю, – так это ж разве объекты? Не объекты никакие это вовсе, а просто при панорамировании по краю кадра попали детали пейзажа такие вот антропогенные…" А он и объясняет, что в условиях военного времени – а у них в стране все время, какое есть – всегда военное – любой хозяйственный объект становится военным… В особенности – антропогенный…
Но все равно, говорит, отпустил бы меня, только теперь уже не может – приказ есть приказ… Тем более – в условиях военного времени… "Единственное, что я могу сделать для тебя, – попробовать договориться, чтобы не очень сильно пытали и смерть тебе выбрали бы полегче и побыстрее…" – вот что он сказал. И тут я понял, что до этого момента не представлял себе, насколько серьезно попал… О тюремных сроках речи вообще не было. Максимум, на что я мог рассчитывать – это не самые страшные пытки при допросах и не самый мучительный из двенадцати применявшихся в то время в Иране вариантов смертной казни… Вот так… И в этом он обещал по мере возможности посодействовать. Хотя гарантий дать никаких не мог… Так прямо и объяснил. Мне сделалось по-настоящему страшно… Я сказал ему: "Спасибо, брат." А что еще я мог ему сказать?
Когда меня вывели за ворота, следователь разрешил мне попрощаться с друзьями и передать родственникам прощальные слова… Дал пятнадцать минут. Я видел, что ему не по себе – он явно совершенно искренне сожалел о том, как вот все вышло глупо и нелепо…
За те три часа, в течение которых меня допрашивали, мои друзья успели пообщаться с местными военными, и уже знали, что участь моя предрешена. Никаких других вариантов, кроме смертной казни в данном раскладе быть не могло… Это им объяснили однозначно и вполне доходчиво, несмотря на языковый барьер…
Подошел я к парням, иранцы поодаль стоят – не мешают типа… А парни говорят: "Голтис, мы знаем, что ты сейчас нам ответишь, но нам пофиг, мы за тебя уже все решили. И ты либо нам помогаешь, либо – гнида ты казематная, и вообще – враг по жизни… Значит так: конвой сейчас быстро вырубаем – всех и быстро, прыгаем в джип – и в Сиракс по прямой дороге. Отсюда до Сиракса – рукой подать… Туркмены – это уже наши…" Я вижу, что они и впрямь решились. Хотя понимают, что шанс из тысячи – в лучшем случае один.
Иранцев много, мы стоим у ворот части, все они вооружены, чуть что не так – набежит куча народу с автоматами… Изрешетят в момент… А ребятам сказали, что к ним претензий нет никаких и что они могут ехать дальше. Но они решили воевать… "На одной машине уедем, – говорят, – а две бросим. Потом денег заработаем – отдадим, сейчас важно только одно – тебя от смерти спасти." Я говорю им, что шанс – один из тысячи, что бред это, абсурдная затея… Они говорят: "Мы так и думали… Но только если ты нам не поможешь, спецназовец сраный, мы даже тот эфемерный шанс, который есть, упустим." И я вижу, что нет выхода – надо самому их срочно вырубить, пока они не начали конвой крушить… А они уже направились было к автоматчикам иранским…
Я не дал парням начать действовать – стал бить, между нами завязалась драка, подбежали иранцы, на мне наручники защелкнули, повязку на глаза надели…
Ребята говорят: "Голтис, ну что же ты наделал?! От последнего шанса отказался… Ну, перестреляли бы они нас – так ведь всех вместе… Короче, спасибо тебе за то, что ты до конца остаешься самим собой, мы тебя любим." Я отвечаю, что это я их должен благодарить и что никогда не забуду их готовность отдать за меня жизнь… И на прощание ребята сказали, что будут ждать в гостинице в Сираксе – до тех пор, пока я не появлюсь живой, либо до тех пор, пока им не выдадут мое тело… Потом меня увезли – на моем же джипе…
В машине нас было трое: за рулем – следователь, его звали Ашхед, рядом с ним – я с завязанными глазами и в наручниках, сзади – конвоир с автоматом… Ашхед сказал, что ехать нужно очень быстро. Если бы нам удалось добраться до Мешхеда раньше полуночи, он бы договорился с дежурным следователем, которому предстояло меня допрашивать. Тогда тот меня бы не пытал, а результаты дознания сформулировал бы так, чтобы меня "не слишком сильно больно зарезали…" Потому что до полуночи как раз дежурил друг Ашхеда. Если же мы не успевали до пересменки, мне предстояло пройти все круги ада по полной программе… Глаза у меня были завязаны, но я чувствовал, что он гонит машину так быстро, как только может на горной дороге.
Пока ехали – разговорились. О жизни, о женщинах. Меня удивляло их отношение к женщине. Складывалось такое впечатление, что они считают женщин неполноценными существами. Чем-то вроде домашних животных… Скажем, едет семейство на машине. Мужик – за рулем, рядом место свободное, все жены с кучей детей – на заднем сидении, жара – сорок градусов… Ну, мужику нужна свобода и свежий воздух – а бабы пусть дышат чем умеют и как могут – это их проблемы… Я рассказал ему, что у нас в Украине к женщине отношение совсем другое – трепетное, нежное и уважительное… Джентльменское, скажем прямо…
Еще бы – у нас ведь тетка – глава семьи… Фактически… Попробуй относись к ней иначе… И что – так всю дорогу о женщинах и проговорили?..
Нет, я вообще ему об Украине порассказывал… В итоге мы с ним даже подружились. И когда подъехали к перевалу, он говорит: " Голтис, ты – северный человек, у тебя есть практика вождения по льду, по снегу, давай я сниму с тебя наручники и ты сядешь за руль, чтобы мы время не теряли…"
Он снял с моих глаз повязку, наручники с меня снял, я сел за руль. Рулю – и думаю… Неужели это Господь дает мне шанс? Я – за рулем, рядом сидит следователь – бдительность потерял совсем, сзади – автоматчик – тоже расслабился. Руль вправо – машина в пропасть, я – выпрыгиваю на дорогу. А дальше все очень просто – до границы всего ничего, за ночь добегу, день пересижу – маскироваться на местности мне не впервой – фиг найдут… Ну, а на следующую ночь перейду туркменскую границу – и все… И потерь – всего одна машина. А шансов на успех – процентов девяносто. Ситуация – почти учебная… Но чувствую – что-то здесь не то… Сердце как-то не на месте… Убить двух ни в чем не повинных людей, которые просто исполняют свой долг… К тому же один из них ради облегчения моей участи осознанно пошел на грубейшее нарушение должностных инструкций… Он мне верит, а я его – бац – и в пропасть… Нехорошо получается, не по-сердечному…
И я понимаю, что это тот самый демон, который меня в моем вещем сне доставал, явился теперь и меня искушает…
Короче, отбросил я коварные мысли, еду дальше… Тут другая мысль в мозг вползает. Глупость какая! Зачем же их убивать, действительно? Смотри – следователь под правой рукой… Резкий тормоз – его бросает вперед – ребром ладони по шее сзади – автоматчик тоже головой вперед в спинку переднего сиденья ткнется – его обратным ударом по макушке – они даже сообразить не успеют, что случилось… Пока очухаются – связать, на обочине аккуратненько уложить… А на машине уже сегодня можно до границы доехать и на ту сторону перебраться. Никаких проблем… Все живы и даже относительно здоровы. Ну, головы поболят некоторое время – без смещения шейных позвонков и сотрясения мозга вряд ли обойдется… Ну, выгонят со службы, может еще какие неприятности будут, но на свою душу грех убиения невинных я при таком раскладе не беру…
Бить буду аккуратно, вполсилы… Или даже в четверть – им хватит… И шанс – почти на сто процентов реальный… Мы едем, Ашхед что-то говорит, вопросы какие-то задает, а я лихорадочно думаю – что делать?.. Нам по перевалу ехать еще примерно полчаса… Нужно решаться… Но как-то неправильно это – по голове человека бить, который сердцем тебе открылся… Нет, думаю, не буду… Изыди, сатана… И точно – отступился демон, и второе искушение растаяло…
Тут возникает третий вариант.
Да, бить людей нехорошо… Но вот смотри, поставь себя на его место. Если бы ты поверил человеку, который не шпион, и он бы просто попросил тебя отпустить его подобру-поздорову – что бы ты сделал?.. Если бы он к тебе обратился, ну, например, как-то вот так: "Голтис, ты же знаешь – я не шпион, ты хочешь облегчить мою участь, сделать так, чтобы меня не сильно слишком больно зарезали – так лучше сделай так, чтобы меня вообще не убивали. Подари мне жизнь – просто отпусти меня…" Что, если бы он вот так вот прямо и сказал? А ты бы точно знал, что он ни в чем не виноват, что не шпион он вовсе никакой?.. Ты бы отпустил? Сейчас – понятно, сейчас ты сам по себе, а не сейчас – давно, тогда, когда ты служил в… сам знаешь, где ты служил… тогда – что бы ты сделал?
Что бы я сделал? Отпустил бы, скорее всего… Да, точно отпустил бы… И он меня отпустит. Я в этом не сомневался. Конечно, ничего хорошего это ни ему, ни его семье не сулит. Работу потеряет – это точно. Наверное, еще и отсидеть придется несколько, лет… Но для меня ведь это – вопрос жизни и смерти. Что важнее – выжить или не причинить страданий ему и его семье?.. Наверное, все-таки – выжить… Я ведь специалист по выживанию, а не по благотворительности ценою собственной жизни… Но тут – вопрос принципиальный: сердце… Чувствую – не могу, язык не поворачивается попросить его о том, что станет причиной его страданий и страданий его близких. Опять-таки – грех на душу брать… Карма типа. Да…
Короче, не стал я его ни о чем просить. А демон шепчет: "Придурок ты, Голтис. Третий – шанс упустил. Все. Финита. Других не будет." Только я чувствую внутри – торжество. Каждое мгновение жизни – мгновение выбора… И я умом, вроде бы, понимаю: кранты мне, глупо – от всех предоставленных судьбой возможностей отказался… Но сердцем чую: правильно. Самый главный выбор – выбор самого себя – я сделал все-таки верный… Вообще-то я ведь грешник еще тот… За мною столько всего тянется – и по "мирной" жизни, и еще из тех лет, когда с чужими сэнсэями и всякими разными бойцами дрался, и когда в спецназе служил… Новые грехи мне ни к чему… Так что все правильно. И будь, что будет. Бог не ошибается.
Опоздали мы на пятнадцать минут. Ашхедов друг уже сменился и уехал, а на дежурство заступил другой следователь. С ним Ашхед договориться не мог… Пожали друг другу руки, обнялись на прощание. Ашхед сказал: "Все, Голтис, больше от меня ничто не зависит. Пусть теперь тебе твой Бог помогает."
И посадили меня в самую настоящую иранскую тюрьму. Сначала в зиндан. В камеру смертников уже потом перевели. Зиндан – это глубокая – метров восемь глубиной – яма. С меня сняли все, что на мне было надето, кроме креста нательного и талисмана, который я всегда на шее ношу. Вот. Сижу я в яме, мне туда время от времени воду на веревке спускают, еду какую-никакую… Ну, и на допросы поднимают… О допросах рассказывать не буду – приятного мало. Технология дознания у них со времен средневековья мало изменилась, разве что немного техническими новшествами обросла…
Если начну рассказывать о том, как допрашивали – вы о них совсем плохо думать будете. А они ведь по сути правы были – я для них был страшный негодяй, шпионил в пользу злейшего врага… Я их даже зауважал – искренне зауважал, хоть и мучили изрядно – чувствовал, что судьба родины им и впрямь не безразлична, и враг народа для них – личный враг… Ну, а допрашивали… Как умели, так и допрашивали. Они ведь были абсолютно убеждены в том, что я – американский разведчик, а задание – снять кусочек железной дороги и пару опор высоковольтной линии для подготовки диверсий. Все остальное – красивости все, природа, люди, животные – не более чем камуфляж… Так что допрашивали, прямо скажем, не без пристрастия. Да… Приятного мало…
А что у них в допросном арсенале было из технических новшеств?
А из технических новшеств у них имелась морозильная камера. Именно благодаря ей, кстати, меня перевели из зиндана – места, где до казни "складируют" откровенно отстойных негодяев, в "приличную" камеру, где ожидают суда "тройки" и неизбежно следующей из него смертной казни персонажи изрядно провинившиеся, но признанные правоверными.
Меня подняли на очередной допрос и посадили в морозильную камеру. Не голым – в майке и штанах. Температура где-то градусов двадцать-тридцать мороза. Я понял, что сделать ничего не могу – придется торчать в этой камере столько, сколько они захотят меня там держать. Смирился и стал молиться… И так мне хорошо сделалось – прямо жарко даже. А они сквозь обогреваемые окошки за мной наблюдают. Часов шесть-семь держали. А мне даже в кайф. Представил себе, что я на воле, где-то в Антарктике… Сижу в морозильнике – и мне тепло. Даже мурашек на коже не было. А когда вывели меня оттуда, то первым делом спросили: "Что это было? Твой Бог?" Я ответил, что да – Он самый.
После этого они меня явно зауважали и в обратно яму загонять не стали. "Верующий, – говорят, – хорошо…" И перевели меня в люкс-камеру для приговоренных… Провели по коридорам, железными дверями погрюкали, открывается очередная дверь, и тут мне в нос – духан такой, что я чуть не упал. "Все, думаю – спекся. В яме-то хоть воздух свежий более-менее есть. А тут – явно душегубка какая-то…" Для меня ведь воздух затхлый – хуже нет. Я дома в Киеве зимой балконную дверь открытой часто держу, потому что воздуха свежего в квартире не хватает…
Дверь за мной захлопнулась. Снимаю повязку с глаз и вижу, что нахожусь в крохотной комнатушке – типа конуры – без окон и каких-либо других признаков вентиляции… Свежий воздух попадает в камеру только тогда, когда открывается дверь из коридора. Дышать нечем абсолютно, чувствуешь себя рыбой, которую из воды вынули и на песок уронили. И я понимаю, что вот теперь буду медленно умирать. Никаких нар, естественно, нет и в помине. Дали тонкую войлочную постилку – на бетонном полу спать – что ж, и на том спасибо. И закрыли дверь…
Народу в камере – двенадцать человек мусульман, я – тринадцатый христианин. "Да, – думаю, – нескладуха…" Совсем я здесь чужой… И в глаза им всем по-очереди смотрю. И вижу – ничего подобного, не чужой я здесь. Все они – такие же смертники, как и я, а перед лицом смерти – сами понимаете. И еще вот что я увидел – нет среди них ни одного негодяя, ни одного подонка отпетого, ни одной сволочи… У всех глаза – ясные и светлые… Ну да, тюрьма-то не уголовная, тюрьма к ведомству госбезопасности относится… Минут пять мы с ними друг на дружку глядели, а потом я почувствовал: приняли они меня в свою предсмертную стаю, признали своим – таким же, как они…
Один из узников когда-то служил в американских ВВС наемным летчиком – за что, собственно, и попал… Этот человек хорошо говорил по-английски. Через него я общался со всеми остальными. Времени между допросами было немерено – так что мы успели не только пообщаться, но и сдружиться. Каждый рассказывал о своей судьбе, о том, как и почему сюда попал. Фактически, это были исповеди. Люди просто исповедовались друг другу – ни мечети, ни церкви, ни муллы, ни батюшки… Никаких "официальных" каналов обращения к Богу… Так что ничего другого не остается – только исповедь от сердца к сердцу… Собственно, тоже вполне прямой путь обращения к Господу…
Слушал я их истории и понимал: каждая история, каждая судьба – отдельная книга… У одного в Афгане – тяжело больной отец – человек решил перейти границу и в Иране заработать денег на лечение. У другого – больная жена с семью детьми, и опять же – перешел границу только для того, чтобы заработать в Иране денег. Были и те, кто перевозил через границу наркотики. Одних подставили – они понятия не имели, что в грузе спрятана наркота… Другие пошли на преступление сознательно – но что характерно – все от безысходности. Например, чтобы заработать денег на закупку продовольствия для бедствующего кишлака… Одного арестовали за хранение оружия… Ему угрожали, обещали вырезать всю семью – он купил оружие – с этим оружием его и взяли… Больше всего меня поразило то, что никто не жаловался на свою судьбу, никто не жалел о себе лично… Сокрушались только по поводу того, что не сумели довести до конца задуманное… "Как же мой отец, ведь у него нет больше никого?.." "Как же семью спасти? Ведь без меня им не выжить?.." И мы молились – не о спасении, о прощении грехов. На спасение никто не рассчитывал…
Они молились по-мусульмански, я – по-христиански. Временами я даже чувствовал себя неловко: они молились в час ночи, в четыре часа утра… Я-то как христианин в это время могу спать… А у них – все серьезно! Однажды даже драка началась… Кто-то фразу из Корана не так произнес – все остальные на него с кулаками набросились… Пришлось вступиться. Они говорят: "Голтис, ведь он текст Корана переиначил…" А я им в ответ на это прямо целую лекцию прочитал. Сказал, что текст, конечно, значение имеет, но важно главное – чтобы человек сердцем к Богу обращался… "Ведь он же брат ваш, – говорю, – вы же все знаете его, если он и ошибся – разве это повод с побоями на него набрасываться? Самое главное он делает правильно – он обращается к Аллаху из глубины своего сердца…" Проняло, просили они у него прощения… И меня благодарили за то, что вмешался, не дал им облик людской потерять…
Короче, все было хорошо… Кормили смертников изобильно – что называется, "на убой". Меня это с самого начала поразило – в камере было полно орехов, сухофруктов, другой еды. Все сложено аккуратненько, чистенько так… Ешь – не хочу. Уважают у них смертников… Наверное, это во всех культурах так. Смертник – он смертник и есть…
Но я не ел. Меня как только из ямы в камеру перевели, и я понял – все, смертной казни не миновать, так сразу же на сухое голодание сел. Очень уж истязаний во время казни боялся, решил – лучше от голода умереть. Три недели – и все, чао бэби… Сокамерники сначала сокрушались, уговаривали, спрашивали все: Голтис, ну почему ты не ешь? Ну поешь с нами, нам смотреть на тебя больно… Только я непреклонен был. " Братья, – говорю, – горец я, потому в неволе мне не жить, и мучить себя муками смертными я никому не позволю, так что не уговаривайте, есть и пить все равно не стану… В неволе – не могу. Коль суждено мне умереть, я намерен сделать это сам по себе – без содействия палача… Хоть в этом хочу остаться свободным…" Они все поняли и больше о еде со мной не заговаривали…
Когда кого-то уводили на допрос, все молились за него – чтобы он смог перенести страдания… Каждый мог чистосердечно признаться, рассказать свои историю, но те, кто допрашивал – не верили, и пытались все-таки выбить "правду" – имена, явки, пароли… Я это по себе знал – мне тоже не верили… Они, видимо, считали как-то так: "Убить-то мы их все равно убьем, но, пока они живы, информации нужно получить как можно больше." И допрашивали… С допросов возвращались в состоянии… Смотреть было больно. Я, как и все, тяжело переживал боль и страдания каждого из сокамерников, и, так же, как все, молился… Но только моим молитвам так трудно было прорываться наверх – настолько намоленный мусульманский эгрегор в тех краях… Плотный – христианской молитве сквозь него пробиться – ой как сложно…
Однако я все время чувствовал – откуда-то издалека сверху пробивается ко мне сила спасения. И в какой-то момент я почувствовал ее – я буквально увидел руку своего Ангела-спасителя и понял, что Он прорвался ко мне сквозь исламский эгрегор… И у меня появилось странное ощущение. Я чувствовал Его поддержку и слышал, как он шепчет где-то совсем рядом: "Голтис, спокойно, все будет класс…" Я стал вспоминать всю свою жизнь, рассказывал ребятам о своих путешествиях, о Карпатах, об Украине, о подвигах человеческого духа, свидетелем которых был. Они слушали с широко открытыми глазами и говорили, что не верят в безнадежность моего положения. "Не может быть, Голтис, чтобы Бог оставил тебя в этот раз – ведь всю твою жизнь он словно нес тебя в ладонях…" – так они говорили. И что-то во мне словно переключилось…
Наступила ночь, я заснул…
И конечно, сон твой в очередной раз оказался вещим…
Точно. Это у меня способ общения с Миром такой – "сновидение".
И о чем был твой сон на этот раз?
О том, что, вопреки всему – здравому смыслу, логике событий, даже вопреки законам военного времени – ситуация изменится… И знаком моего спасения должна стать птица…
Какая птица? У вас ведь там, ты говоришь, даже отдушины не было, не то чтобы окошка. Откуда птица?
А вот слушайте дальше…
Проходит день и вдруг нас почему-то решают вывести на прогулку в крохотный тюремный дворик. Наверное, чтобы перед очередной серией допросов мы воздухом свежим подышали – сил поднабрались… Ведь если человек ослаблен, мучить его неудобно – то и дело сознание теряет… Вот… Провели нас по коридорам – масса переходов, двери железные громыхают – лабиринт самый настоящий… Еще и глаза завязаны. Наконец, вышли на свежий воздух. Снимают повязки с глаз – и я вижу над тюремным забором кроны деревьев, клочок синего неба, лучи солнечные… Я не могу передать словами, что почувствовал в тот момент. Я ведь и так без ума влюблен в природу, солнце, небо, свободу… А тут еще после ямы, после конуры без воздуха… Такое умиротворение внутри вдруг установилось – тишина абсолютная, и ровный свободный покой. Это даже больше, чем ощущение счастья…
Ходим по кругу, я тихонько молюсь Господу, благодарю Его за то, что дал мне возможность перед смертью увидеть хотя бы частицу этого Мира – Мира, который я так люблю… И вдруг вижу – летит горлица – голубь дикий… Начинает над нами кружиться и курлыкать – словно весть какую хочет передать… Я тут же сон свой недавний вспомнил и сообразил: вот оно – знамение… И такая радость меня охватила!.. Я ведь горлиц люблю очень – хорошие птицы, добрые. В Карпатах часто ко мне прилетали, курлыкали. У меня с ними – старая дружба… И я понял, что нужно готовиться – скоро ситуация начнет меняться, и это будет уже не очередная проделки демона, а самая что ни есть настоящая десница Господня. И мне уже сделалось все равно – что там меня впереди ожидает – смерть, истязания тела, души – все это уже не имело значения…
И в ночь того же дня снится мне сон. Еще один вещий сон, который вообще стал кульминацией всей моей иранской тюремной эпопеи.
Снится мне светлое облачко – то самое, которое приходило когда-то в детстве. И оно говорит: "Голтис, сегодня произойдет чудо, но ты должен произнести слова, которые закрыты в твоем сердце. Тебе необходимо раскрыть сердце и рассказать на допросе все то, что ты чувствуешь по отношению к этим людям, по отношению к этой религии, по отношению к этой стране. Просто открой сердце и говори голосом своего сердца". И приходит ко мне во сне текст – целая речь – минут на сорок. Я понимаю, что именно ее должен буду воспроизвести. Но понимаю также и то, что текст речи – не просто слова, а целый поток магических формул. И чтобы их восприняли, нужен очень точный перевод – с учетом информации, "зашитой" в интонации, в настрое…
Я своему Ангелу-облачку говорю: "Для того, чтобы это все передать, потребуется правильный складный перевод. А меня допрашивают мужики, которые двух слов по-русски связать не могут…" И приходит мне в ответ информация, что с переводчиком все сложится как нельзя лучше – будет девушка, которая все переведет в точности, а главное – душевно, тоже – от всего сердца. Главное – раскрыть сердце и добыть оттуда текст…
Утром просыпаюсь, рассказываю сокамерникам о своем сне. И они – все, как один – вдохновились, говорят: "Голтис, быстро записывай речь свою!" Стали в дверь стучать, попросили охранника, чтобы принес бумагу и ручку. Тот куда-то сбегал, принес огрызок карандаша и клочок бумажки… Я вижу – на нем даже тезисно ничего записать мне не удастся. И чувствую, как уходит информация, прячется куда-то, забываю я речь – и ничего не могу поделать, так как даже ниточка, связывающая меня с моей речью – и та растворяется… Тут открывается дверь и меня вызывают на допрос…
Это – начало сюжетной кульминации, да?
Еще нет… Повязка на глазах – ведут по коридорам – вводят в допросную комнату – ставят на колени лицом к стене. Это – стандартная процедура. И тут я слышу за спиной незнакомые голоса. Разговаривают трое мужчин – раньше ни один из них меня не допрашивал. Голоса мужественные и, судя по выговору, принадлежат людям значительно более интеллигентным, чем те офицеры, с которыми мне приходилось общаться прежде. Я не знаю языка и не понимаю, о чем они говорят. Но голоса – очень "правильные", голоса истинных воинов, голоса мужественных людей, с которыми я могу прямо общаться "от сердца к сердцу"… Они понравились мне – с первого услышанного мною звука.
Однако до общения еще далеко: ведь я для них пока что американский шпион, враг. А такие люди с врагами не церемонятся и ни на какое компромиссное общение не пойдут. В то же время я понимал, что это как раз и есть "тройка" – то, что заменяет здесь суд – эти люди призваны решить мою судьбу, и их решение будет окончательным… Я должен заставить их выслушать меня. Но как?... И тут они обращаются ко мне через переводчика – я слышу приятный молодой женский голос – и идеально чистый русский язык…
У меня буквально сердце замерло. Девушка-переводчик! Та, о которой предупреждал мой Ангел-хранитель! И я говорю: "Девушка, мне тебя послал сам Господь. Я видел сон – мне необходимо произнести свою решающую речь, она займет минут сорок, но они должны ее выслушать, потому что я буду говорить из глубины своего сердца и обращаться буду к их сердцам, ведь я им не враг, хотя они меня таковым и считают." Тут иранцы вмешались – раздраженно так это – на своем языке начали требовать от нее, чтобы она прекратила со мной общаться, а только переводила их вопросы и мои ответы. Она перевела им то, что я сказал. Я почувствовал, как еще более усилилось их раздражение.
"Какая речь?! Какие сорок минут?! Мы задаем вопросы – он отвечает!" Тогда я сказал, что отлично понимаю их отношение ко мне, понимаю, что нарушил закон, и готов понести наказание. Я сказал, что готов к смерти и самой смерти не боюсь. Но есть закон, который превыше всех других человеческих законов, который одинаково действует всегда и везде – независимо от политической системы, религии, нации. Этот закон – закон сердца. И мое обращение – обращение к ним не от меня лично, но от лица именно этого самого высшего человеческого закона.
Поэтому я прошу их выслушать меня. Не важно, каков будет их приговор для меня лично, однако ведь могут быть и другие люди, которые окажутся на моем месте – такие же, как я – те кто не собирается причинять зло народу Ирана, кто считает всех людей братьями и желает их стране лишь могущества и процветания… И если они выслушают меня сейчас, то, возможно, в будущем смогут лучше различать врагов и честных людей…
И я начал говорить. Слова, которые, вроде бы, забылись, сами собой полились из моего сердца. Судьи замолчали – это был монолог. Я говорил, девушка-переводчик переводила…
Прошло минут сорок. Я сказал все и замолчал. Они тоже не произносили ни слова. Несколько минут гробового молчания… А когда они стали обсуждать между собой то, что я сказал, я вдруг услышал, что голоса их утратили свою жесткость и даже как-то немного … Девушка вообще расплакалась и, всхлипывая, сказала: "Голтис, вроде бы, все хорошо…"
Минут пять они совещались. Потом один из них – наверное, старший по званию – заговорил. Девушка переводила: "Голтис, ты знаешь, произошло чудо. Твои слова произвели переворот в наши душах и в наших сердцах. Мы не будем говорить много слов. Ты свободен." Девушка после того, как перевела эти слова, просто разрыдалась. А они говорят: "Голтис, иди в камеру, возьми вещи, попрощайся с друзьями… Мы ждем тебя для последнего слова." И я слышу, что плачет не только девушка, их голоса – голоса этих мужественных людей, высоких чинов госбезопасности перманентно воюющей страны – тоже дрожат…
Ты пришел в камеру, сказал, что тебя отпускают… Каково другим узникам было такое услышать – им-то ведь предстояло там остаться и погибнуть?.. Тяжело, наверное, новость пережили… Кто-то, наверное, в депрессию впал, кто-то – обозлился… А кто-то завидовал… Да?
О! А вот теперь – кульминация сюжета…
Итак, проводят меня по коридорам, открывается дверь камеры… Это как раз и был тот самый заветный миг, ради которого вся история со мною и приключилась… Самое мощное переживание в моей жизни… Снимаю с глаз повязку и вижу – двенадцать пар сияющих радостью глаз. Они все поняли – и то, что я вспомнил свой текст, и то, что меня выслушали, и даже то, что судьи не только не приговорили меня к смерти, но и признали полностью невиновным… Пять минут молчания, взгляды глаза в глаза… Я заглянул в душу каждого из двенадцати – и везде прочел только одно: неуемную радость по поводу моего избавления… Ни единого даже малейшего намека на депрессию, злость, зависть… Представляете – каждый из них был обречен на мучительную смерть. Завтра, послезавтра, через неделю, через месяц – всех их ждали руки палача… Каждый знал, что пощады не будет. И каждый радовался, как ребенок, моему спасению – спасению совсем чужого человека, иноверца!.. Не то, чтобы зависти – даже тени сожаления не было во взгляде ни у одного из них! Я это видел – вот за что я безмерно благодарен Господу.
Именно в тот миг я понял, что на самом деле есть истина жизни, истина Пути Сердца. Истина самоотречения и любви, которых ждет от нас Бог. И я не сдержался – из моих глаз потекли слезы… А они подумали, что им померещилось, что на самом деле все наоборот – и я по-прежнему обречен – точно так же, как они… На лица всех двенадцати упала тень жуткого разочарования и неподдельного ужаса. Я понял, что и это – тоже совершенно искренне… Они о чем-то быстро заговорили между собой, а потом спросили у того, кто владел английским: "Голтис – он что, не вспомнил?! Он не свободен?! Почему он плачет?!"
Тот перевел вопрос. Я ответил: "Со мной все нормально, братья, я свободен. Но как я могу радоваться, зная, что вы остаетесь здесь? Я увидел в ваших душах высшее откровение жизни – радость по поводу спасения чужого человека, иноверца – и это в то время, когда все вы обречены. Вот что омрачает радость моего избавления…" И тут снова – всплеск радостного веселья. Они начали меня обнимать, трясти, если бы не было потолка – наверняка стали бы качать… Это было чудо, высшее духовное откровение!.. Им было в тот момент наплевать на их собственную судьбу – каждый из них радовался моему спасению, как своему собственному!
Ну, и, разумеется, быстренько начали вытаскивать из загашников все, что было вкусненького, и принялись уговаривать меня поесть – типа отметить с ними мое чудесное избавление. Но я говорю, что нельзя мне на девятый день сухого голодания есть – если поем, то свобода мне уже не понадобится. Так, чуть-чуть какого-то сухофрукта пожевал и выплюнул… Они согласились, что и правда – нельзя. Разве ради того мне избавление вышло, чтобы я от заворота кишок загнулся? Стали прощаться. И я услышал слова, которых никогда не забуду: "Голтис, ты знаешь, твой Бог оказался сильнее нашего, так помолись Ему за спасение наших душ". Я пообещал. Постучал в дверь. Мне завязали глаза. Вывели из камеры. Провели по коридорам. Заводят в комнату, снимают повязку.
На столе – деньги. Говорят: "Вот, Голтис, все , которые были у тебя в момент задержания. Пересчитай…" Я говорю: "Да Бог с ними – с деньгами, вы мне жизнь подарили и свободу – себе оставьте." "Нет, – говорят, – так не пойдет, закон есть закон – пересчитай и забирай. Нам твои не нужны…" В-общем, заставили-таки меня пересчитать – ни один доллар не пропал, все вернули полностью. Говорят: "Машину твою мы разобрали всю до последнего винтика, все обыскали. Вот ключи – проверь исправность автомобиля и наличие всех подарков, которые в машине лежали."
А там их больше сотни было. Ничто не пропало. "Вот, – говорят, – твоя камера, фотоаппарат…" Больше всего меня поразило знаете что? Вместо конфискованной кассеты с записью они выдали мне точно такую же – чистую, в заводской упаковке… Специально в Мешхеде купили в магазине. Вот так…
А ведь могли забрать все… Меня – как шпиона – к стенке, машину – конфисковать в пользу ведомства госбезопасности, – поделить, им еще бы премии выдали и по службе благодарность объявили бы. А может, и повысили бы в званиях… Вот вам и мусульмане… Раскрыли сердца свои перед иноверцем, которого врагом считали, поверили – и поступили честь по чести… И вот, когда мы уже с ними прощались, я говорю: "Парни, еще пару слов позвольте?
Много времени вашего не отниму, но сказать должен… Говорить буду от сердца – поверьте мне еще раз, как поверили пару часов назад." И я стал в таком "конспективном формате" рассказывать им истории всех двенадцати сокамерников. Минут двадцать рассказывал. Они выслушали, посовещались немного и говорят: "Знаешь, сегодня день чудес. Второе чудо случилось – мы даем тебе слово Шариата, что никто из твоих друзей не будет казнен. Мы пересмотрим все дела. Кого-то отпустим, кому-то придется срок отсидеть, но в живых останутся все двенадцать… Мы все поняли." Я им поверил – они говорили искренне. Такие люди слов на ветер не бросают… Я видел их глаза. Жаль только – не видел я того, что творилось в камере, когда узникам объявили о помиловании…
Все что ли?
Почти, но не совсем. Сажусь в джип, по компасу еду – ориентироваться по их дорожным знакам невозможно – выставил азимут, пробираюсь по Мешхеду в направлении Сиракса. И в зеркало поглядываю: за мной "хвост". Ну, это естественно – решили меня немного "проводить". И тут я понимаю, что сейчас у меня закончится . Денег иранских нет. Доллары поменять по закону я могу только в банке. Расплачиваться за товары и услуги валютой – опять угодить туда, откуда только что выбрался. А "хвост" не отстает. Не было бы его – расплатился бы валютой – там ее охотно принимают, хоть и наказуемое это дело… Пять лет тюрьмы за расчет в валюте или обменные операции между частными лицами. Только в банке… А банки все закрыты – вторая половина дня уже…
Понимаю: придется ночевать в Мешхеде – ждать завтрашнего дня, чтобы деньги "по-правильному" обменять и заправиться. Абсурд! Ну как я теперь – после всего, что произошло – могу такое вытерпеть? Никак не могу… Подъезжаю к заправке – прошу залить полный бак, даю десять долларов – но так, чтобы человека не подставить – говорю: "Аккуратно, за мной хвост…" Он быстро прячет деньги, кивает, наливает полный бак – все прошло гладко, парни из машин сопровождения ничего не заметили…
Слушай, видеокамеру они тебе отдали, отснятую пленку заменили… А фотоаппарат? И то, что ты нелегально снимал в Бандрабасе?
Пленки, которые я в Бандрабасе снимал, они проявили. Спрашивали: "Голтис, это ведь компромат на нашу страну, так ведь?" Я им ответил, что снимал для себя, а вовсе не для публикации. "Вы же, – говорю, – видели мое кино – там все о красоте вашей страны…" Короче, закрыли они на мои -опусы глаза…
Да… В-общем, заправился, купил за доллар ящик цитрусовых, пробрался сквозь путаницу улиц, выехал за город… Смотрю – "хвост" отстал. За городскую черту меня вывели, развернулись – уехали. На закате остановился на том месте, где меня арестовали, посмотрел на солнышко и отправился в Сиракс.
Ребята тебя там все еще ждали?
Разумеется. Сказали, что будут ждать – и ждали. Это не те люди, которые говорят и не делают. В Сираксе возле гостиницы стояли их машины. Я спросил у служителя, в каком номере парни остановились. Подхожу к двери, слышу – бу-бу-бу – разговаривают. Слов не разобрать, но голоса – грустные-прегрустные… Я захожу – и тут история заканчивается…
***
Кстати, в Инете этого нет, но Голтис тогда рассказал, что Ашхед, который вёз Голтиса в тюрьму и потом доверил ему руль, заметил, что с Голтисом что-то творится и спросил: " Что-то не так, тебя что-то волнует?" И Голтис ответил: "Уже нет, но ещё 5 минут назад я колебался, надо мне тебя убить или нет для собственного освобождения. Теперь эти колебания позади", - офицер оценил искренность Голтиса и понял, что фактически он был на "волосок от смерти". Но главное, что подчеркнул тогда Голтис, как велика сила Дружбы, когда она настоящая, и второе - никакие различия в политических взглядах, вероисповедании и прочих "разногласиях" не могут разрушить понимание между людьми, если они осознают, что мы жители одной прекрасной планеты "Земля", и надо сделать всё, чтобы она процветала, а для этого так необходим МИР. За это мы и подняли тогда чарки, выпили и мысленно молча помолились.
***
Сейчас всё труднее находить этот его рассказ без сокращений, поэтому я разыскал на просторах интернета более-менее полную версию и хочу сохранить её на память прямо здесь. Потому что когда совершается настоящий духовный подвиг, это заслуживает уважения и человеческой памяти, независимо от цвета кожи, половой или государственной принадлежности.
Открытое Сердце или Исповедь смертника (интервью и рассказ Голтиса из первых уст)
Иран, город Мешхед, тюрьма госбезопасности, камера смертников… Обвинения в шпионаже в пользу , допросы с особым пристрастием… Понятно, воспоминания не из приятных, но все-таки… Каким-то чудом тебе ведь удалось оттуда выбраться?..
"Что бы ни делалось – все к лучшему…" Вся наша жизнь – цепочка испытаний, результатом которых становится осознание. И если с тобой случается что-то из ряда вон – ну, совсем, казалось бы, плохо и деться некуда – глупо спрашивать: "За что?" "Зачем?" – вот правильный вопрос. Любое испытание – всегда шанс. Бог не наказывает нас, а всего лишь позволяет нам учиться. Если бы тогда – в девяносто седьмом в Иране – я отнесся к ситуации иначе, мы бы с вами здесь сейчас не беседовали… Поскольку реально ситуация была из разряда тупиковых. Во всяком случае, как мне объяснили впоследствии, до меня никому из подобного расклада выбраться живым не удавалось…
Нет, я не говорю, что это был единственный раз в моей жизни, когда я оказался на грани жизни и смерти… Я о другом… Когда со мной случалось что-то кардинальное, что-то, что требовало от меня стопроцентного присутствия сейчас и здесь, стопроцентного вложения всех душевных и физических сил, я каждый раз от всего сердца благодарил Господа за то, что Он не оставляет меня, за то что дает возможность учиться… Проходил год, два, иногда пять… или даже семь… и я понимал, зачем мне было необходимо то или иное испытание, ради чего Бог проводил меня сквозь ту или иную критическую ситуацию…
Хотя… Не могу сказать, что стойкость моя всегда носила безупречно голливудский характер. Откровенного малодушия, понятно, старался не допускать, но отчаяние… Я когда понял, куда попал, понял, что именно из этой камеры смертников никто никогда живым не вышел – я на какое-то время почувствовал себя несколько не в своей тарелке… Я даже подумал: "Боже, неужели Ты оставил меня теперь?" Все, что было со мной раньше – перелом позвоночника, укусы ядовитых пауков в джунглях, укус ядовитой змеи в пустыне Калахари, – это все было понятно. Зачем, почему, что осознать, чему научиться… Но камера смертников в тюрьме иранской госбезопасности?!
Этого я понять не мог. Обратного пути нет – это было очевидно. Но куда дальше?! Неужто – ТУДА? Или?.. Или что?.. Короче, я был в замешательстве… Может, задача – умереть достойно? Там ведь это сделать не так просто. У них применяется двенадцать видов смертной казни – один другого приятнее… И никаких шансов избежать. В особенности – для иностранца, который к тому же еще и шпион… Это – все, труба… Я ведь у них как американский шпион проходил… Совсем плохо. Хуже не бывает… Наметился было поначалу эфемерный шанс, что замолвят словечко – чтобы убивали все-таки не сильно долго и, ну, не так больно, как положено убивать настоящего американского шпиона… Но этот шанс быстренько испарился, даже не начав складываться… В-общем, где взять силы, чтобы умереть достойно – вот главный вопрос, решением которого я в основном занимался. В промежутках между допросами… Потому что на допросах было не до того… Знаете, как я завидовал замученным в сталинских застенках и в Гулаге? Их-то хоть на родине мучили…
В среде единоверцев… Впрочем, даже если бы там были буддисты, индуисты – все равно как-то было бы легче… Но вокруг меня были только мусульмане. Совсем чужие по мировосприятию люди… Более чуждые нам, чем даже китайцы или корейцы… И мне пришлось учиться понимать и принимать этих людей такими, какие они есть… Я ведь был один… А они были всеми остальными… Нет, тем, кто сидел в сталинских тюрьмах и лагерях, я определенно по-хорошему завидовал… Ведь их окружали такие же, как они… Конечно, это вряд ли кого-то особенно утешало… А меня бы утешило – ну, чуть-чуть хотя бы… Короче, чувствовал я себя скверно – ребенком беспомощным. Нет, птицей, которой крылья с корнем выдрали…
Но… Если принимаешь любую судьбу, если уверен, что все всегда к лучшему, если никогда ни при каких обстоятельствах не осуждаешь Господа и не теряешь веру в то, что все есть промысел Божий, ты всегда найдешь правильный путь… Главное – слушать голос сердца… И ему следовать. И тогда случается "обыкновенное чудо". Прошло семь лет, прежде чем я понял, зачем сидел в иранской камере смертников… И почему вышел оттуда живым.
И зачем?
Чтобы написать книгу. Красивую добрую книгу о вере, любви, силе духа и голосе сердца… История смертника, ожидающего казни в чужеземной тюрьме станет сюжетной канвой, в которую потоком воспоминаний вплетутся рассказы о разных людях и событиях…
А придумал? Или потом?
Нет, не потом… уже есть. Во сне пришло. "Исповедь смертника". То, что испытывает человек, находясь на грани жизни и смерти – истинное откровение. "Каждый умирает в одиночку"… Наедине с самим собой. Диалог души с Богом. Досужий ум затихает, внутренняя болтовня прекращается. Остаются только духовная сущность – и Бог. В тишине. Безмолвный диалог в пустоте… Даже, скорее, монолог Бога в тебе… Находясь в камере смертников, я по-новому осознавал свою жизнь – мгновение за мгновением…
Я был готов к мучительной смерти, я полагал, что такова неизбежная плата за прекрасную жизнь, в которой я не хотел бы изменить ни единого мгновения. Моя душа была переполнена благодарностью к Богу за то, как Он провел меня сквозь эту жизнь…
Может, расскажешь по порядку: каким образом ты – мирный профессиональный путешественник – угодил в тюрьму иранской госбезопасности, да еще и в камеру смертников, причем не просто так, а в качестве американского шпиона?.. А ты когда-нибудь был американским шпионом?
Американским – не был. Впрочем, и советским – тоже не был… Не шпионом – был. Советским… А шпионом – не сложилось…
А если с самого начала…
Начиналось все, так же, как в истории со змеей, с вещего сна. Месяца за два до событий во время сна ко мне пришла информация, о том, что мне предстоит попасть в иранскую тюрьму и сидеть в камере смертников…
Что, прямо тюрьма приснилась? Иран, люди иранские, тюрьма, допросы?...
Нет, "видеоряд" был другим, но "вложенную" информацию относительно того, к чему он, мне удалось "снять". И "сущностное вложение" как раз и "вывело" меня на такую вот радостную группу понятий: Иран, тюрьма, камера смертников… Приятненький такой себе ассоциативный ряд. Коротенький, правда, однако трепет все равно внушает…
Как выглядел "видеоряд" твоего вещего сна?
Отвратительно. Я вдруг обнаружил себя в деревянном ящике и понял, что меня похоронили заживо. А ящик… Ладно бы – гроб. Так нет – ящик вовсе не ящик даже, а ящичек… Кубик такой, неудобный… В гробу чего – в гробу лег, руки ноги вытянул – и помирай себе спокойненько. А тут – закопали, изуверы, в ящике чуть ли не овощном – лежу, калачиком в три погибели скрюченный – и никаких шансов… Все тело затекает, дышать невозможно… Изверги… И вот я задыхаюсь – во сне – и понимаю всю безнадежность своего положения – и осознаю, что мне осталось лишь одно: просить Бога, чтобы дал мне силы умереть достойно… И я просил, слова находил в самой глубине души… Потому что не в страданиях тела была главная проблема, а в невыносимых душевных мучениях…
А тут еще демон является – это все в том же сне – и говорит: "Вот, все, попался!.. Теперь будешь мучиться! То, что сейчас – это цветочки… А вот как возьмемся мы за твою душу потом – в загробном мире – о-о, вот тогда узнаешь!.."
И тогда мне стало страшно. Так страшно, как никогда до того не было… Сплю – и чувствую страх, от которого вот-вот и по-настоящему на тот свет отправиться недолго. Страх, правда, странный такой. Я боялся не собственно дьявола и не того, что со мной происходило прямо в тот момент – я ведь знал, что это сон… Нет, страх мне внушали мои собственные слабости и те грехи, которые в жизни сотворил, те испытания, которые не сумел пройти… Я понял тогда, что нет ничего страшнее, чем угодить в антимир… Оттуда выхода нет, существовать там душе невозможно… Но приходится… Вот где страдания… Причем вечные.
И я начал в своем сне молиться Господу и исповедоваться в своих грехах. Я понимал, что у меня еще есть мгновение – момент истины, когда можно успеть сказать Господу: "Боже, я не всегда жил по Твоим законам, я не прошел многие испытания, я слаб, и прости меня, Господи, за то неправедное, что я в своей жизни совершил". Исповедь смертника… И именно эта исповедь в какой-то момент переломила ход событий в моем сне. Демон куда-то делся, я почувствовал силу. Сначала внутри себя… Потом пришла внешняя Сила, ощущение присутствия кого-то, кто сказал… Нет, не сказал, а подумал… Нет, не подумал, а… Короче, никаких мыслей, никаких слов, но и так все ясно… А текст примерно такой: "Вот, Голтис, благодарность тебе объявляется за твою веру, и за исповедь твою, и коль выпадут тебе тяжкие испытания – благодари Господа, ибо сие суть самые сокровенные мгновения жизни". Как-то так…
То есть, как бы "попустило"… Во сне. А потом?
Потом я проснулся. В Карпатах, в доме… Знаете, я не буду рассказывать ни о доме, ни о месте, где находится этот дом. В Карпатах, в горах… Этого достаточно…
Почему не будешь рассказывать?
Для меня это место – самое главное Место Силы на планете. Не только для меня – для нас троих, тех, кто участвовал в "иранской эпопее"… Мы проходили курс голодания в горах, а потом спустились в долину и случайно оказались в этом месте… Нет, случайно такие вещи не происходят. Мы вышли на это место интуитивно… Там до сих пор уклад жизни людей такой же, как был триста-четыреста лет назад… Там все совершенно фантастическое… Восход солнца, утренний туман над горной речкой, изобилие трав и цветов… Когда я увидел это место впервые, я понял, что оно – "мое". То самое единственное на планете заветное место, где я когда-нибудь останусь навсегда… Спустя десять лет после того сна мы с друзьями купили это место – участок земли со старым-старым домом… Так что теперь место на самом деле наше… Надеюсь, Бог не позволит мне погибнуть во время путешествия где-нибудь вдали от родины, и все выйдет именно так, как я увидел в тот момент, когда впервые попал туда… Когда-нибудь я вернусь в свое место среди гор и останусь там навсегда.
Дай Бог… Просыпаешься – и что дальше?
Так вот… Просыпаюсь я оттого, что старый гуцул щекочет мне щеку соломинкой и говорит: "Голтис, Голтис, давай вставай – солнце встречать, там птицы уже так поют… Идем, послушаем, а то ведь как солнце появится – замолчат…"
Я проснулся, он видит – что-то со мной не то… Старый мудрый гуцул – он все видит и чувствует. Спрашивает: "Голтис, ты чего? Что с тобой?"
Я ему сам сон рассказал и сказал, что именно он означал – Иран, тюрьма, камера смертников…
Дед внимательно меня выслушал, и говорит: "На все воля Господа, главное – принимай все своим сердцем и принимай все по воле своего сердца, тогда все будет хорошо – даже если погибнешь – все равно все будет хорошо".
Я, знаете, постоянно анализирую… Что бы ни происходило со мною – всегда пытаюсь осознать и понять – зачем… Сломал позвоночник – через четыре года понял, для чего это произошло: чтобы использовать методику, которую я разработал для собственной реабилитации, в работе с детьми-инвалидами, от которых отказалась медицина. Змея укусила – тоже ясно: для того, чтобы понять, что даже там, где нет ни врача, ни вообще просто воды, в критической ситуации можно выжить, если слушаешь голос сердца и если твое намерение – не покорить мир, а постичь его и принять… Да… А вот с иранской тюрьмой…
Я долго не мог понять – зачем это… Пока не сообразил, что должен написать книгу. И самое главное в ней должно быть вот что: не важно, какой у тебя цвет кожи, какова твоя религия, пусть даже ты – стопроцентный атеист – ты никогда нигде не останешься один, если живешь сообразно голосу сердца… Коммунист, закрывший грудью амбразуру, мусульманин, который поймал американского шпиона, бушмен, который вообще понятия не имеет о том, что такое церковь и кто такой Бог – все они одинаково близки к Богу, если живут сообразно тому, что подсказывает им голос сердца.
Вот смотрите, я выжил только благодаря тому, что обратился к "тройке" – это вместо суда у них – как у нас при Сталине – от сердца к сердцу… И они приняли информацию, не закрылись… А ведь могли отмахнуться… Им за уничтожение шпиона премия очень серьезная, повышение по службе полагалось… Для них то, что они выслушали меня и приняли мои слова сердцем – ого какой поступок!.. Тоже силы духа потребовал недюжинной. Им ведь потом пришлось объяснять начальству, почему не казнили шпиона, а просто отпустили на все четыре стороны… А там ведь страна такая – никто ни с кем особо не церемонится, со "своими" – в том числе, ежели провинились… Особенно в приграничных районах – перманентное военное положение… Неправ – к стенке… И весь разговор… Суд и следствие – по законам военного времени… По мусульманским законам военного времени. Но эти люди сделали выбор, они предпочли впоследствии решать свои проблемы, но ни в чем не повинного человека казнить не стали… Хотя казнить меня, повторяю, им во всех отношениях было бы очень выгодно…
Да… Но в то утро, когда я проснулся в Карпатах, ничего этого я еще не знал.
А собственно события начались с того, что мне и двоим моим друзьям – Саше Комарову и Саше Хаврюзову – сделали очень выгодное предложение – пригнать из Омана три крутых джипа. Мы все трое – путешественники, для нас такой вариант – просто мечта… Есть только одно "но" – Иран. Я рассказал ребятам о своем сне. Они говорят: "Да ладно, Голтис, не поедем через Иран, погоним машины через Сирию и Иорданию – тоже классные места для фото и видео." Так и решили.
И вот мы – в Омане. Купили джипы – все в порядке, можно ехать. Парни начали заниматься оформлением транзитных виз – сирийской и иорданской. С иорданцами – нет проблем, а Сирия визы не открывает ни в какую. Разными способами пытались, разные подходы пробовали, две недели потратили – глухо. Путь через Сирию закрыт.
В конце концов я предложил – сам предложил – плюнуть на все и ехать через Иран. Действительно, ну за что меня в тюрьму сажать? Тем более – в камеру смертников… Машины абсолютно официально купленные, все документы в порядке, сам я – человек исключительно законопослушный, принципиально неконфликтный… Думаю – ну, проверить надо…
А вдруг сон – никакой не пророческий? А если и пророческий не верю я в абсолютно непоколебимую судьбу… Всегда что-то можно изменить. Так я думал. Ребята потребовали, чтобы я дал слово нигде ни по каким поводам не вступать ни в какие конфликты, общественный порядок никак не нарушать, никаких поводов для сомнений в моей благонадежности иранским властям не давать… В-общем, едем через Иран…
Купили билеты на иранский паром, погрузили машины – плывем. И попадается мне на глаза агитационный плакат, а на нем – изречение иранского президента: "Призываю всех мусульман до последней капли крови биться с иноверцами". Веселое начало…
Паром прибыл в Бандрабас – иранский портовый город на Персидском заливе. И тут выясняется, что всю фото- и видеоаппаратуру по иранским законам необходимо задекларировать. Заполняешь декларацию, затем тебе выдают специальный ящик, туда вся твоя техника упаковывается, запирается на замок и опечатывается пломбой. На выезде из страны нужно предъявить неповрежденную пломбу. Если ты утаил фото- или видеотехнику, или же если на выезде оказывается, что целостность пломбы на твоем ящике нарушена – девять лет тюрьмы. Если только фотоаппаратура – семь лет. Если вдруг тебя поймают на том, что ты снимаешь видеокамерой – немедленный арест. И если на пленке окажется хотя бы один военный объект – смертная казнь.
А военным объектом в Иране считается любое "рукотворное" сооружение хозяйственного назначения. Попала в кадр опора линии электропередач – будь добр, становись к стенке… Снял случайно железнодорожное полотно в уголке панорамной проводки – изволь подставить шею под петлю… Бескомпромиссные ребята.
Но эти подробности мы узнали несколько позднее. А в Бандрабасе я решил камеру и фототехнику не декларировать. "Закопал" на самое дно рюкзака, а таможенным чиновникам сказал, что фото- видеотехники у нас нет. Соврал, стало быть… Ну действительно, как я могу не снимать в Иране? Это же древняя Персия, таких уникальных ландшафтов, как там, вообще больше нигде нет… Я же не придурок, я не собирался снимать в городах, где меня могла засечь полиция. Я решил, что начну снимать только тогда, когда мы выедем на дикую природу.
Пока наши машины проходили таможню, мы вынуждены были сидеть в Бандрабасе в гостинице. Нас уведомили, что выходить из гостиницы мы права не имеем, и взяли соответствующие расписки. В те времена в Иране законы совсем безумные были. Например, за появление на улице в шортах и майке – три года тюрьмы… Вот. Сидим мы день в гостинице, я снимаю на видео вентилятор и думаю о том, что под боком у нас – Персидский залив, и что неплохо было бы сходить туда поплавать… Хотели было ночью на бережок прокрасться, но что-то не сложилось – и слава Богу. Мы потом днем туда все-таки сходили и увидели, что бывает, когда прямо в море выливаются канализационные стоки. Без какой бы то ни было фильтрации, без отстаивания там всякого, без химической очистки. Действительно – мелочи какие, чего заморачиваться? Все же натурально естественное…
Короче – вот канализационная труба, вернее, даже не труба, а просто открытый канализационный канал, вот – море, по канализации течет это самое оно и – прямо в море тут же непосредственно и втекает… И где-то километровая полоса моря вдоль берега – такой себе бульон из дерьма, в котором бултыхаются местные жители – в одежде – вперемежку с дохлыми ишаками, верблюдами и прочей бывшей живностью хозяйственного назначения. И, похоже, ловят от такого купания неподдельный кайф. Жарища, вонища – просто катастрофа. Слава Богу, думаю, что ночью купаться не пошли!.. Ну, и разумеется, тихонечко так "из-под полы" пофотографировал все это. Не для того, чтобы иранцев в западной прессе скомпрометировать – для себя, на память…
Очень уж выразительные были картинки… Занятные кадры, наверное, могли бы получиться. Потом каждый день мы выбирались из гостиницы на нелегальные прогулки, и каждый день я что-то снимал. Но только фото. Никакой видео съемки. Хотя, конечно, и с фотосъемкой можно было крепко попасть. Но это мы поняли значительно позже. А тогда я даже не подозревал, настолько серьезными могут быть последствия такой вот "туристической" фотосъемки. Я ведь целую пленку отщёлкал… Лет пять, не меньше… А пять лет в иранской тюрьме…
Наконец, выдали нам наши джипы. Ни на одной машине – ни одной царапины. Это нас удивило. Мы ведь видели, как парковали машины на пароме… У них там царапина, вмятина – ерунда, на такие мелочи просто не обращают внимания. А у нас ведь отношение к этому другое. Поцарапали бы нам машины – мы бы долго с заказчиками расплачивались. Джипы-то не простые – "Мазда Марви". Экспериментальная модель, разработанная специально для сверхдальних путешествий по бездорожью. Каждая машина – 70 тысяч долларов. Всего таких машин была выпущена одна тысяча…
Машины в порядке – значит, Господь с нами, и все будет хорошо. Пророчество как-то на второй план отошло…
Но нам предстояло еще одно испытание – нужно было проехать по центральной улице Бандрабаса, так как объездного пути не было. И вот это был чуть ли не самый крутой автомобильный экстрим в нашей жизни. Светофоров нет, правил нет, все машины – битые, бамперами и боками друг друга пинают – это считается нормой… А нам ведь нельзя – вмятинка, царапинка – и мы "попадаем на деньги". И на немалые… Уф… Но ничего, справились…
Но вот мы, наконец, выбрались на природу. Незабываемый момент: ненавязчивая иранская цивилизация позади, впереди – мир дикой природы. Закат, кроваво-красные скалы впереди… Подъехали поближе – а они на самом деле красные – сами по себе, не из-за заката… Пейзаж – прямо-таки марсианский: арки, столбы, фигуры замысловатые из выветренных камней… Я добыл со дна рюкзака камеру и начал снимать – первые кадры моей иранской видео-эпопеи. Несостоявшейся в итоге, правда… Заночевали в горах. Утром – рассвет – просто фантастика. Фиолетовые скалы вдалеке! Подъезжаем поближе – рассвет ни при чем: они и впрямь фиолетовые!
А дальше – черные скалы, белые скалы… Нигде никогда ничего подобного мне видеть не доводилось…
Так началось наше путешествие по этой удивительной стране. Маршрут мы составили так, чтобы как можно меньше соприкасаться с цивилизацией. В результате путь наш должен был пройти по совершенно диким местам, таким, в которые нормального благоразумного цивилизованного человека палкой не загонишь, куда без специальных навыков и снаряжения просто-напросто никак не добраться… Мы там такое видели! Пейзажи невообразимые, горы выветренные и превратившиеся в настоящие музеи дивных скульптурных композиций, сотворенных самой природой… Цвета – трудно такое себе представить… И я снимал, снимал, снимал… Кино получалось – эх… Один раз забрались в кратер потухшего вулкана. Длинные пологие склоны на много-много километров вниз – в гигантскую конусообразную воронку… Спуск занял примерно полдня… В самом низу заночевали…
А утром был рассвет… Это надо было видеть! По склонам гигантской чаши – насколько видит глаз – карабкаются рассыпающиеся горы – совершенно мертвые древние-предревние – полностью безжизненная пустыня… Мы было просто поражены этим зрелищем… И только в одной стороне где-то вдалеке над этой мертвой землей парят птицы… Мы поняли, что там где-то есть оазис… Поехали туда. Часов через семь-восемь добрались… Эх, если бы эти съемки сохранились… Настоящие пещерные люди. Я понятия не имел, что на нашей планете еще такое есть… А на пути в Сиракс – это уже в конце путешествия, почти у границы с Туркменией – мы повстречались с настоящим торнадо. Громадный смерч, освещенный закатным солнцем – это нечто! Я сначала на джипе за ним гонялся, потом выскочил из машины… Кадры были такие, что!.. В-общем, я даже об опасности забыл. Правда, часа через два гонок за смерчем ребята не выдержали и сказали мне, что так нельзя, что это слишком опасно, и что я псих… Потому что смерч был взрослый, булыжники в нем парили – ну совсем как птицы… Рокот такой стоял – ух!
Короче, закончили мы в кошки-мышки с торнадо играть и отправились дальше. Проехали Мешхед – это последний большой город перед пограничным Сираксом… Еще триста километров проехали – последний перевал… Перед перевалом мы остановились, чтобы отдохнуть несколько минут. До Сиракса оставалось всего семьдесят километров. "Вот, – говорю, – видите, фигня осталась – а я не в тюрьме, и все идет по плану…" Ребята поехали вперед, а я задержался на перевале снимать последние кадры – предзакатное солнце. Встретиться решили на той стороне – за перевалом. Не выходя из машины, я открыл окно своего джипа и стал снимать табун лошадей. Картинка – супер… И тут – полицейская машина, в ней – двое… На этом перевале вообще раз в десять лет можно кого-то встретить, а тут – мало того, что мой джип стоит, так еще и полицейский автомобиль… Надо же такое… Увидели они меня, останавливаются. Выходит полицейский, затвор передергивает. "Видео-видео", – говорит. Я создал видимость суеты, камеру быстренько на фотоаппарат заменил. Говорю, что, мол, не видео-видео, а фото-фото… Он – ни в какую. Видео – и все тут. И я понимаю, что попал.
На английском, на русском – прости, говорю, отпусти с Богом. Достаю пачку денег – у меня специально была пачка "единичек" на чаевые и всякие разные "раздачи слонов по ходу дела". Он глянул – такая пачка денег – загорелись глаза. "Сработало!" – думаю. А он просмотрел пачку, увидел, что там половина купюр – по одному доллару, а остальное – двадцатки и пятидесятки, прикинул – понял, что орден получить за поимку шпиона выгоднее… И потом, я за ним наблюдал – за глазами его – и видел, что в основном его все-таки не деньги и не орден интересовали, а выполнение служебного долга. Шпион – враг народа – надо ловить…
Короче, арестовал он меня, сел в мою машину, ствол на меня навел. "Поехали", – говорит. Так вот начал сбываться наяву мой вещий кошмар… И как-то сделалось мне совсем не того…
Спускаемся с перевала, вижу – парни ждут, стоят возле своих джипов… Я притормозил было, но полицейский запретил останавливаться… Однако сказать им, что приехали – вот он – сон наяву – я все же успел. Они прыгнули в машины и поехали вслед за нами. Приехали в ближайшую воинскую часть, там сразу же с местным управлением госбезопасности связались… Оттуда человек прибыл – стал допрашивать… У меня глаза завязаны были – как только входишь на территорию части – тут же повязку черную надевают… Так что того, кто меня допрашивал, я не видел. Но по тону понял – патриот и спуску американскому шпиону не даст. Жестко допрашивал – с наездами, с унижениями, с провокациями… Русским хорошо владел… Чувствую – никак мне с ним не договориться… "Раскрой, – говорю, – сердце, увидь, что никакой я вовсе не шпион, и народу вашему зла не желаю…" Куда там. "Мало того, – говорит, – что ты на ЦРУ работаешь, так у тебя еще и машина вся наркотой напичкана!.." Это уже был чистой воды поклеп – я-то знал, что никаких наркотиков в машине у меня не было… На пушку брал. А мне только за одну видеокамеру не задекларированную девять лет тюрьмы уже было положено…
Какие наркотики?!.. – это все, вообще алес капут – лет двадцать, а то и больше… Мне полгода хватило бы, чтобы ласты склеить – я в неволе не жилец… Впрочем, в тот момент мне еще не объяснили, что я теперь вообще уже в принципе – не жилец, причем очень даже в ближайшее время, поскольку – шпион. Американский… А американский шпион в те годы в Иране был не жилец по определению – если попадался, конечно… Вот… Я ему и говорю, что наркотиков никаких нет и не было, что неправ он, и пусть лучше сердцем почувствует, что я не… Да, я снимал кино, но это кино – о фантастической природе вашей страны, об удивительных людях, которые в ней живут…
Ну возьми, просмотри пленки – сам все поймешь… Нельзя меня свободы лишать за то, что я хотел запечатлеть красоту твоей родины… И в конце концов он мне поверил… Я почувствовал, что его сердце открылось… В конце концов он мне сказал: "Я верю тебе, я вижу, что ты и впрямь – честный человек, и лично я готов отпустить тебя прямо сейчас на все четыре стороны, но информация о твоем задержании уже ушла в центр – в Мешхед, и теперь я обязан отконвоировать тебя туда. Там с тобой будут разбираться представители вышестоящих инстанций. И я не могу тебя отпустить – это слишком дорого мне обойдется. Я просмотрел твои пленки, да, на них и правда – природа.
Но там есть и три военных объекта…" Я начинаю вспоминать – какие там могут быть объекты… Был эпизод – мы проезжали вплотную к зоне боевых действий между Ираном и Афганистаном… Бомбы, взрывы, стрельба, пушки, ракеты… Мне демон тогда нашептывал: "Сними, Голтис, смотри, какие кадры…" Но я не повелся. И правильно сделал. Потому как если бы снял –тогда бы уж точно от развоплощения меня бы ничто не спасло… Дальше вспоминаю – и не могу вспомнить. Не снимал я никаких объектов – ни военных, ни невоенных. Может, думаю, они сами уже навписывали в мой материал какие-то объекты, чтобы мне было не отвертеться?.. А он говорит: "Вот, кусочек железной дороги, высоковольтные провода и высоковольтный столб." "Тю, – говорю, – так это ж разве объекты? Не объекты никакие это вовсе, а просто при панорамировании по краю кадра попали детали пейзажа такие вот антропогенные…" А он и объясняет, что в условиях военного времени – а у них в стране все время, какое есть – всегда военное – любой хозяйственный объект становится военным… В особенности – антропогенный…
Но все равно, говорит, отпустил бы меня, только теперь уже не может – приказ есть приказ… Тем более – в условиях военного времени… "Единственное, что я могу сделать для тебя, – попробовать договориться, чтобы не очень сильно пытали и смерть тебе выбрали бы полегче и побыстрее…" – вот что он сказал. И тут я понял, что до этого момента не представлял себе, насколько серьезно попал… О тюремных сроках речи вообще не было. Максимум, на что я мог рассчитывать – это не самые страшные пытки при допросах и не самый мучительный из двенадцати применявшихся в то время в Иране вариантов смертной казни… Вот так… И в этом он обещал по мере возможности посодействовать. Хотя гарантий дать никаких не мог… Так прямо и объяснил. Мне сделалось по-настоящему страшно… Я сказал ему: "Спасибо, брат." А что еще я мог ему сказать?
Когда меня вывели за ворота, следователь разрешил мне попрощаться с друзьями и передать родственникам прощальные слова… Дал пятнадцать минут. Я видел, что ему не по себе – он явно совершенно искренне сожалел о том, как вот все вышло глупо и нелепо…
За те три часа, в течение которых меня допрашивали, мои друзья успели пообщаться с местными военными, и уже знали, что участь моя предрешена. Никаких других вариантов, кроме смертной казни в данном раскладе быть не могло… Это им объяснили однозначно и вполне доходчиво, несмотря на языковый барьер…
Подошел я к парням, иранцы поодаль стоят – не мешают типа… А парни говорят: "Голтис, мы знаем, что ты сейчас нам ответишь, но нам пофиг, мы за тебя уже все решили. И ты либо нам помогаешь, либо – гнида ты казематная, и вообще – враг по жизни… Значит так: конвой сейчас быстро вырубаем – всех и быстро, прыгаем в джип – и в Сиракс по прямой дороге. Отсюда до Сиракса – рукой подать… Туркмены – это уже наши…" Я вижу, что они и впрямь решились. Хотя понимают, что шанс из тысячи – в лучшем случае один.
Иранцев много, мы стоим у ворот части, все они вооружены, чуть что не так – набежит куча народу с автоматами… Изрешетят в момент… А ребятам сказали, что к ним претензий нет никаких и что они могут ехать дальше. Но они решили воевать… "На одной машине уедем, – говорят, – а две бросим. Потом денег заработаем – отдадим, сейчас важно только одно – тебя от смерти спасти." Я говорю им, что шанс – один из тысячи, что бред это, абсурдная затея… Они говорят: "Мы так и думали… Но только если ты нам не поможешь, спецназовец сраный, мы даже тот эфемерный шанс, который есть, упустим." И я вижу, что нет выхода – надо самому их срочно вырубить, пока они не начали конвой крушить… А они уже направились было к автоматчикам иранским…
Я не дал парням начать действовать – стал бить, между нами завязалась драка, подбежали иранцы, на мне наручники защелкнули, повязку на глаза надели…
Ребята говорят: "Голтис, ну что же ты наделал?! От последнего шанса отказался… Ну, перестреляли бы они нас – так ведь всех вместе… Короче, спасибо тебе за то, что ты до конца остаешься самим собой, мы тебя любим." Я отвечаю, что это я их должен благодарить и что никогда не забуду их готовность отдать за меня жизнь… И на прощание ребята сказали, что будут ждать в гостинице в Сираксе – до тех пор, пока я не появлюсь живой, либо до тех пор, пока им не выдадут мое тело… Потом меня увезли – на моем же джипе…
В машине нас было трое: за рулем – следователь, его звали Ашхед, рядом с ним – я с завязанными глазами и в наручниках, сзади – конвоир с автоматом… Ашхед сказал, что ехать нужно очень быстро. Если бы нам удалось добраться до Мешхеда раньше полуночи, он бы договорился с дежурным следователем, которому предстояло меня допрашивать. Тогда тот меня бы не пытал, а результаты дознания сформулировал бы так, чтобы меня "не слишком сильно больно зарезали…" Потому что до полуночи как раз дежурил друг Ашхеда. Если же мы не успевали до пересменки, мне предстояло пройти все круги ада по полной программе… Глаза у меня были завязаны, но я чувствовал, что он гонит машину так быстро, как только может на горной дороге.
Пока ехали – разговорились. О жизни, о женщинах. Меня удивляло их отношение к женщине. Складывалось такое впечатление, что они считают женщин неполноценными существами. Чем-то вроде домашних животных… Скажем, едет семейство на машине. Мужик – за рулем, рядом место свободное, все жены с кучей детей – на заднем сидении, жара – сорок градусов… Ну, мужику нужна свобода и свежий воздух – а бабы пусть дышат чем умеют и как могут – это их проблемы… Я рассказал ему, что у нас в Украине к женщине отношение совсем другое – трепетное, нежное и уважительное… Джентльменское, скажем прямо…
Еще бы – у нас ведь тетка – глава семьи… Фактически… Попробуй относись к ней иначе… И что – так всю дорогу о женщинах и проговорили?..
Нет, я вообще ему об Украине порассказывал… В итоге мы с ним даже подружились. И когда подъехали к перевалу, он говорит: " Голтис, ты – северный человек, у тебя есть практика вождения по льду, по снегу, давай я сниму с тебя наручники и ты сядешь за руль, чтобы мы время не теряли…"
Он снял с моих глаз повязку, наручники с меня снял, я сел за руль. Рулю – и думаю… Неужели это Господь дает мне шанс? Я – за рулем, рядом сидит следователь – бдительность потерял совсем, сзади – автоматчик – тоже расслабился. Руль вправо – машина в пропасть, я – выпрыгиваю на дорогу. А дальше все очень просто – до границы всего ничего, за ночь добегу, день пересижу – маскироваться на местности мне не впервой – фиг найдут… Ну, а на следующую ночь перейду туркменскую границу – и все… И потерь – всего одна машина. А шансов на успех – процентов девяносто. Ситуация – почти учебная… Но чувствую – что-то здесь не то… Сердце как-то не на месте… Убить двух ни в чем не повинных людей, которые просто исполняют свой долг… К тому же один из них ради облегчения моей участи осознанно пошел на грубейшее нарушение должностных инструкций… Он мне верит, а я его – бац – и в пропасть… Нехорошо получается, не по-сердечному…
И я понимаю, что это тот самый демон, который меня в моем вещем сне доставал, явился теперь и меня искушает…
Короче, отбросил я коварные мысли, еду дальше… Тут другая мысль в мозг вползает. Глупость какая! Зачем же их убивать, действительно? Смотри – следователь под правой рукой… Резкий тормоз – его бросает вперед – ребром ладони по шее сзади – автоматчик тоже головой вперед в спинку переднего сиденья ткнется – его обратным ударом по макушке – они даже сообразить не успеют, что случилось… Пока очухаются – связать, на обочине аккуратненько уложить… А на машине уже сегодня можно до границы доехать и на ту сторону перебраться. Никаких проблем… Все живы и даже относительно здоровы. Ну, головы поболят некоторое время – без смещения шейных позвонков и сотрясения мозга вряд ли обойдется… Ну, выгонят со службы, может еще какие неприятности будут, но на свою душу грех убиения невинных я при таком раскладе не беру…
Бить буду аккуратно, вполсилы… Или даже в четверть – им хватит… И шанс – почти на сто процентов реальный… Мы едем, Ашхед что-то говорит, вопросы какие-то задает, а я лихорадочно думаю – что делать?.. Нам по перевалу ехать еще примерно полчаса… Нужно решаться… Но как-то неправильно это – по голове человека бить, который сердцем тебе открылся… Нет, думаю, не буду… Изыди, сатана… И точно – отступился демон, и второе искушение растаяло…
Тут возникает третий вариант.
Да, бить людей нехорошо… Но вот смотри, поставь себя на его место. Если бы ты поверил человеку, который не шпион, и он бы просто попросил тебя отпустить его подобру-поздорову – что бы ты сделал?.. Если бы он к тебе обратился, ну, например, как-то вот так: "Голтис, ты же знаешь – я не шпион, ты хочешь облегчить мою участь, сделать так, чтобы меня не сильно слишком больно зарезали – так лучше сделай так, чтобы меня вообще не убивали. Подари мне жизнь – просто отпусти меня…" Что, если бы он вот так вот прямо и сказал? А ты бы точно знал, что он ни в чем не виноват, что не шпион он вовсе никакой?.. Ты бы отпустил? Сейчас – понятно, сейчас ты сам по себе, а не сейчас – давно, тогда, когда ты служил в… сам знаешь, где ты служил… тогда – что бы ты сделал?
Что бы я сделал? Отпустил бы, скорее всего… Да, точно отпустил бы… И он меня отпустит. Я в этом не сомневался. Конечно, ничего хорошего это ни ему, ни его семье не сулит. Работу потеряет – это точно. Наверное, еще и отсидеть придется несколько, лет… Но для меня ведь это – вопрос жизни и смерти. Что важнее – выжить или не причинить страданий ему и его семье?.. Наверное, все-таки – выжить… Я ведь специалист по выживанию, а не по благотворительности ценою собственной жизни… Но тут – вопрос принципиальный: сердце… Чувствую – не могу, язык не поворачивается попросить его о том, что станет причиной его страданий и страданий его близких. Опять-таки – грех на душу брать… Карма типа. Да…
Короче, не стал я его ни о чем просить. А демон шепчет: "Придурок ты, Голтис. Третий – шанс упустил. Все. Финита. Других не будет." Только я чувствую внутри – торжество. Каждое мгновение жизни – мгновение выбора… И я умом, вроде бы, понимаю: кранты мне, глупо – от всех предоставленных судьбой возможностей отказался… Но сердцем чую: правильно. Самый главный выбор – выбор самого себя – я сделал все-таки верный… Вообще-то я ведь грешник еще тот… За мною столько всего тянется – и по "мирной" жизни, и еще из тех лет, когда с чужими сэнсэями и всякими разными бойцами дрался, и когда в спецназе служил… Новые грехи мне ни к чему… Так что все правильно. И будь, что будет. Бог не ошибается.
Опоздали мы на пятнадцать минут. Ашхедов друг уже сменился и уехал, а на дежурство заступил другой следователь. С ним Ашхед договориться не мог… Пожали друг другу руки, обнялись на прощание. Ашхед сказал: "Все, Голтис, больше от меня ничто не зависит. Пусть теперь тебе твой Бог помогает."
И посадили меня в самую настоящую иранскую тюрьму. Сначала в зиндан. В камеру смертников уже потом перевели. Зиндан – это глубокая – метров восемь глубиной – яма. С меня сняли все, что на мне было надето, кроме креста нательного и талисмана, который я всегда на шее ношу. Вот. Сижу я в яме, мне туда время от времени воду на веревке спускают, еду какую-никакую… Ну, и на допросы поднимают… О допросах рассказывать не буду – приятного мало. Технология дознания у них со времен средневековья мало изменилась, разве что немного техническими новшествами обросла…
Если начну рассказывать о том, как допрашивали – вы о них совсем плохо думать будете. А они ведь по сути правы были – я для них был страшный негодяй, шпионил в пользу злейшего врага… Я их даже зауважал – искренне зауважал, хоть и мучили изрядно – чувствовал, что судьба родины им и впрямь не безразлична, и враг народа для них – личный враг… Ну, а допрашивали… Как умели, так и допрашивали. Они ведь были абсолютно убеждены в том, что я – американский разведчик, а задание – снять кусочек железной дороги и пару опор высоковольтной линии для подготовки диверсий. Все остальное – красивости все, природа, люди, животные – не более чем камуфляж… Так что допрашивали, прямо скажем, не без пристрастия. Да… Приятного мало…
А что у них в допросном арсенале было из технических новшеств?
А из технических новшеств у них имелась морозильная камера. Именно благодаря ей, кстати, меня перевели из зиндана – места, где до казни "складируют" откровенно отстойных негодяев, в "приличную" камеру, где ожидают суда "тройки" и неизбежно следующей из него смертной казни персонажи изрядно провинившиеся, но признанные правоверными.
Меня подняли на очередной допрос и посадили в морозильную камеру. Не голым – в майке и штанах. Температура где-то градусов двадцать-тридцать мороза. Я понял, что сделать ничего не могу – придется торчать в этой камере столько, сколько они захотят меня там держать. Смирился и стал молиться… И так мне хорошо сделалось – прямо жарко даже. А они сквозь обогреваемые окошки за мной наблюдают. Часов шесть-семь держали. А мне даже в кайф. Представил себе, что я на воле, где-то в Антарктике… Сижу в морозильнике – и мне тепло. Даже мурашек на коже не было. А когда вывели меня оттуда, то первым делом спросили: "Что это было? Твой Бог?" Я ответил, что да – Он самый.
После этого они меня явно зауважали и в обратно яму загонять не стали. "Верующий, – говорят, – хорошо…" И перевели меня в люкс-камеру для приговоренных… Провели по коридорам, железными дверями погрюкали, открывается очередная дверь, и тут мне в нос – духан такой, что я чуть не упал. "Все, думаю – спекся. В яме-то хоть воздух свежий более-менее есть. А тут – явно душегубка какая-то…" Для меня ведь воздух затхлый – хуже нет. Я дома в Киеве зимой балконную дверь открытой часто держу, потому что воздуха свежего в квартире не хватает…
Дверь за мной захлопнулась. Снимаю повязку с глаз и вижу, что нахожусь в крохотной комнатушке – типа конуры – без окон и каких-либо других признаков вентиляции… Свежий воздух попадает в камеру только тогда, когда открывается дверь из коридора. Дышать нечем абсолютно, чувствуешь себя рыбой, которую из воды вынули и на песок уронили. И я понимаю, что вот теперь буду медленно умирать. Никаких нар, естественно, нет и в помине. Дали тонкую войлочную постилку – на бетонном полу спать – что ж, и на том спасибо. И закрыли дверь…
Народу в камере – двенадцать человек мусульман, я – тринадцатый христианин. "Да, – думаю, – нескладуха…" Совсем я здесь чужой… И в глаза им всем по-очереди смотрю. И вижу – ничего подобного, не чужой я здесь. Все они – такие же смертники, как и я, а перед лицом смерти – сами понимаете. И еще вот что я увидел – нет среди них ни одного негодяя, ни одного подонка отпетого, ни одной сволочи… У всех глаза – ясные и светлые… Ну да, тюрьма-то не уголовная, тюрьма к ведомству госбезопасности относится… Минут пять мы с ними друг на дружку глядели, а потом я почувствовал: приняли они меня в свою предсмертную стаю, признали своим – таким же, как они…
Один из узников когда-то служил в американских ВВС наемным летчиком – за что, собственно, и попал… Этот человек хорошо говорил по-английски. Через него я общался со всеми остальными. Времени между допросами было немерено – так что мы успели не только пообщаться, но и сдружиться. Каждый рассказывал о своей судьбе, о том, как и почему сюда попал. Фактически, это были исповеди. Люди просто исповедовались друг другу – ни мечети, ни церкви, ни муллы, ни батюшки… Никаких "официальных" каналов обращения к Богу… Так что ничего другого не остается – только исповедь от сердца к сердцу… Собственно, тоже вполне прямой путь обращения к Господу…
Слушал я их истории и понимал: каждая история, каждая судьба – отдельная книга… У одного в Афгане – тяжело больной отец – человек решил перейти границу и в Иране заработать денег на лечение. У другого – больная жена с семью детьми, и опять же – перешел границу только для того, чтобы заработать в Иране денег. Были и те, кто перевозил через границу наркотики. Одних подставили – они понятия не имели, что в грузе спрятана наркота… Другие пошли на преступление сознательно – но что характерно – все от безысходности. Например, чтобы заработать денег на закупку продовольствия для бедствующего кишлака… Одного арестовали за хранение оружия… Ему угрожали, обещали вырезать всю семью – он купил оружие – с этим оружием его и взяли… Больше всего меня поразило то, что никто не жаловался на свою судьбу, никто не жалел о себе лично… Сокрушались только по поводу того, что не сумели довести до конца задуманное… "Как же мой отец, ведь у него нет больше никого?.." "Как же семью спасти? Ведь без меня им не выжить?.." И мы молились – не о спасении, о прощении грехов. На спасение никто не рассчитывал…
Они молились по-мусульмански, я – по-христиански. Временами я даже чувствовал себя неловко: они молились в час ночи, в четыре часа утра… Я-то как христианин в это время могу спать… А у них – все серьезно! Однажды даже драка началась… Кто-то фразу из Корана не так произнес – все остальные на него с кулаками набросились… Пришлось вступиться. Они говорят: "Голтис, ведь он текст Корана переиначил…" А я им в ответ на это прямо целую лекцию прочитал. Сказал, что текст, конечно, значение имеет, но важно главное – чтобы человек сердцем к Богу обращался… "Ведь он же брат ваш, – говорю, – вы же все знаете его, если он и ошибся – разве это повод с побоями на него набрасываться? Самое главное он делает правильно – он обращается к Аллаху из глубины своего сердца…" Проняло, просили они у него прощения… И меня благодарили за то, что вмешался, не дал им облик людской потерять…
Короче, все было хорошо… Кормили смертников изобильно – что называется, "на убой". Меня это с самого начала поразило – в камере было полно орехов, сухофруктов, другой еды. Все сложено аккуратненько, чистенько так… Ешь – не хочу. Уважают у них смертников… Наверное, это во всех культурах так. Смертник – он смертник и есть…
Но я не ел. Меня как только из ямы в камеру перевели, и я понял – все, смертной казни не миновать, так сразу же на сухое голодание сел. Очень уж истязаний во время казни боялся, решил – лучше от голода умереть. Три недели – и все, чао бэби… Сокамерники сначала сокрушались, уговаривали, спрашивали все: Голтис, ну почему ты не ешь? Ну поешь с нами, нам смотреть на тебя больно… Только я непреклонен был. " Братья, – говорю, – горец я, потому в неволе мне не жить, и мучить себя муками смертными я никому не позволю, так что не уговаривайте, есть и пить все равно не стану… В неволе – не могу. Коль суждено мне умереть, я намерен сделать это сам по себе – без содействия палача… Хоть в этом хочу остаться свободным…" Они все поняли и больше о еде со мной не заговаривали…
Когда кого-то уводили на допрос, все молились за него – чтобы он смог перенести страдания… Каждый мог чистосердечно признаться, рассказать свои историю, но те, кто допрашивал – не верили, и пытались все-таки выбить "правду" – имена, явки, пароли… Я это по себе знал – мне тоже не верили… Они, видимо, считали как-то так: "Убить-то мы их все равно убьем, но, пока они живы, информации нужно получить как можно больше." И допрашивали… С допросов возвращались в состоянии… Смотреть было больно. Я, как и все, тяжело переживал боль и страдания каждого из сокамерников, и, так же, как все, молился… Но только моим молитвам так трудно было прорываться наверх – настолько намоленный мусульманский эгрегор в тех краях… Плотный – христианской молитве сквозь него пробиться – ой как сложно…
Однако я все время чувствовал – откуда-то издалека сверху пробивается ко мне сила спасения. И в какой-то момент я почувствовал ее – я буквально увидел руку своего Ангела-спасителя и понял, что Он прорвался ко мне сквозь исламский эгрегор… И у меня появилось странное ощущение. Я чувствовал Его поддержку и слышал, как он шепчет где-то совсем рядом: "Голтис, спокойно, все будет класс…" Я стал вспоминать всю свою жизнь, рассказывал ребятам о своих путешествиях, о Карпатах, об Украине, о подвигах человеческого духа, свидетелем которых был. Они слушали с широко открытыми глазами и говорили, что не верят в безнадежность моего положения. "Не может быть, Голтис, чтобы Бог оставил тебя в этот раз – ведь всю твою жизнь он словно нес тебя в ладонях…" – так они говорили. И что-то во мне словно переключилось…
Наступила ночь, я заснул…
И конечно, сон твой в очередной раз оказался вещим…
Точно. Это у меня способ общения с Миром такой – "сновидение".
И о чем был твой сон на этот раз?
О том, что, вопреки всему – здравому смыслу, логике событий, даже вопреки законам военного времени – ситуация изменится… И знаком моего спасения должна стать птица…
Какая птица? У вас ведь там, ты говоришь, даже отдушины не было, не то чтобы окошка. Откуда птица?
А вот слушайте дальше…
Проходит день и вдруг нас почему-то решают вывести на прогулку в крохотный тюремный дворик. Наверное, чтобы перед очередной серией допросов мы воздухом свежим подышали – сил поднабрались… Ведь если человек ослаблен, мучить его неудобно – то и дело сознание теряет… Вот… Провели нас по коридорам – масса переходов, двери железные громыхают – лабиринт самый настоящий… Еще и глаза завязаны. Наконец, вышли на свежий воздух. Снимают повязки с глаз – и я вижу над тюремным забором кроны деревьев, клочок синего неба, лучи солнечные… Я не могу передать словами, что почувствовал в тот момент. Я ведь и так без ума влюблен в природу, солнце, небо, свободу… А тут еще после ямы, после конуры без воздуха… Такое умиротворение внутри вдруг установилось – тишина абсолютная, и ровный свободный покой. Это даже больше, чем ощущение счастья…
Ходим по кругу, я тихонько молюсь Господу, благодарю Его за то, что дал мне возможность перед смертью увидеть хотя бы частицу этого Мира – Мира, который я так люблю… И вдруг вижу – летит горлица – голубь дикий… Начинает над нами кружиться и курлыкать – словно весть какую хочет передать… Я тут же сон свой недавний вспомнил и сообразил: вот оно – знамение… И такая радость меня охватила!.. Я ведь горлиц люблю очень – хорошие птицы, добрые. В Карпатах часто ко мне прилетали, курлыкали. У меня с ними – старая дружба… И я понял, что нужно готовиться – скоро ситуация начнет меняться, и это будет уже не очередная проделки демона, а самая что ни есть настоящая десница Господня. И мне уже сделалось все равно – что там меня впереди ожидает – смерть, истязания тела, души – все это уже не имело значения…
И в ночь того же дня снится мне сон. Еще один вещий сон, который вообще стал кульминацией всей моей иранской тюремной эпопеи.
Снится мне светлое облачко – то самое, которое приходило когда-то в детстве. И оно говорит: "Голтис, сегодня произойдет чудо, но ты должен произнести слова, которые закрыты в твоем сердце. Тебе необходимо раскрыть сердце и рассказать на допросе все то, что ты чувствуешь по отношению к этим людям, по отношению к этой религии, по отношению к этой стране. Просто открой сердце и говори голосом своего сердца". И приходит ко мне во сне текст – целая речь – минут на сорок. Я понимаю, что именно ее должен буду воспроизвести. Но понимаю также и то, что текст речи – не просто слова, а целый поток магических формул. И чтобы их восприняли, нужен очень точный перевод – с учетом информации, "зашитой" в интонации, в настрое…
Я своему Ангелу-облачку говорю: "Для того, чтобы это все передать, потребуется правильный складный перевод. А меня допрашивают мужики, которые двух слов по-русски связать не могут…" И приходит мне в ответ информация, что с переводчиком все сложится как нельзя лучше – будет девушка, которая все переведет в точности, а главное – душевно, тоже – от всего сердца. Главное – раскрыть сердце и добыть оттуда текст…
Утром просыпаюсь, рассказываю сокамерникам о своем сне. И они – все, как один – вдохновились, говорят: "Голтис, быстро записывай речь свою!" Стали в дверь стучать, попросили охранника, чтобы принес бумагу и ручку. Тот куда-то сбегал, принес огрызок карандаша и клочок бумажки… Я вижу – на нем даже тезисно ничего записать мне не удастся. И чувствую, как уходит информация, прячется куда-то, забываю я речь – и ничего не могу поделать, так как даже ниточка, связывающая меня с моей речью – и та растворяется… Тут открывается дверь и меня вызывают на допрос…
Это – начало сюжетной кульминации, да?
Еще нет… Повязка на глазах – ведут по коридорам – вводят в допросную комнату – ставят на колени лицом к стене. Это – стандартная процедура. И тут я слышу за спиной незнакомые голоса. Разговаривают трое мужчин – раньше ни один из них меня не допрашивал. Голоса мужественные и, судя по выговору, принадлежат людям значительно более интеллигентным, чем те офицеры, с которыми мне приходилось общаться прежде. Я не знаю языка и не понимаю, о чем они говорят. Но голоса – очень "правильные", голоса истинных воинов, голоса мужественных людей, с которыми я могу прямо общаться "от сердца к сердцу"… Они понравились мне – с первого услышанного мною звука.
Однако до общения еще далеко: ведь я для них пока что американский шпион, враг. А такие люди с врагами не церемонятся и ни на какое компромиссное общение не пойдут. В то же время я понимал, что это как раз и есть "тройка" – то, что заменяет здесь суд – эти люди призваны решить мою судьбу, и их решение будет окончательным… Я должен заставить их выслушать меня. Но как?... И тут они обращаются ко мне через переводчика – я слышу приятный молодой женский голос – и идеально чистый русский язык…
У меня буквально сердце замерло. Девушка-переводчик! Та, о которой предупреждал мой Ангел-хранитель! И я говорю: "Девушка, мне тебя послал сам Господь. Я видел сон – мне необходимо произнести свою решающую речь, она займет минут сорок, но они должны ее выслушать, потому что я буду говорить из глубины своего сердца и обращаться буду к их сердцам, ведь я им не враг, хотя они меня таковым и считают." Тут иранцы вмешались – раздраженно так это – на своем языке начали требовать от нее, чтобы она прекратила со мной общаться, а только переводила их вопросы и мои ответы. Она перевела им то, что я сказал. Я почувствовал, как еще более усилилось их раздражение.
"Какая речь?! Какие сорок минут?! Мы задаем вопросы – он отвечает!" Тогда я сказал, что отлично понимаю их отношение ко мне, понимаю, что нарушил закон, и готов понести наказание. Я сказал, что готов к смерти и самой смерти не боюсь. Но есть закон, который превыше всех других человеческих законов, который одинаково действует всегда и везде – независимо от политической системы, религии, нации. Этот закон – закон сердца. И мое обращение – обращение к ним не от меня лично, но от лица именно этого самого высшего человеческого закона.
Поэтому я прошу их выслушать меня. Не важно, каков будет их приговор для меня лично, однако ведь могут быть и другие люди, которые окажутся на моем месте – такие же, как я – те кто не собирается причинять зло народу Ирана, кто считает всех людей братьями и желает их стране лишь могущества и процветания… И если они выслушают меня сейчас, то, возможно, в будущем смогут лучше различать врагов и честных людей…
И я начал говорить. Слова, которые, вроде бы, забылись, сами собой полились из моего сердца. Судьи замолчали – это был монолог. Я говорил, девушка-переводчик переводила…
Прошло минут сорок. Я сказал все и замолчал. Они тоже не произносили ни слова. Несколько минут гробового молчания… А когда они стали обсуждать между собой то, что я сказал, я вдруг услышал, что голоса их утратили свою жесткость и даже как-то немного … Девушка вообще расплакалась и, всхлипывая, сказала: "Голтис, вроде бы, все хорошо…"
Минут пять они совещались. Потом один из них – наверное, старший по званию – заговорил. Девушка переводила: "Голтис, ты знаешь, произошло чудо. Твои слова произвели переворот в наши душах и в наших сердцах. Мы не будем говорить много слов. Ты свободен." Девушка после того, как перевела эти слова, просто разрыдалась. А они говорят: "Голтис, иди в камеру, возьми вещи, попрощайся с друзьями… Мы ждем тебя для последнего слова." И я слышу, что плачет не только девушка, их голоса – голоса этих мужественных людей, высоких чинов госбезопасности перманентно воюющей страны – тоже дрожат…
Ты пришел в камеру, сказал, что тебя отпускают… Каково другим узникам было такое услышать – им-то ведь предстояло там остаться и погибнуть?.. Тяжело, наверное, новость пережили… Кто-то, наверное, в депрессию впал, кто-то – обозлился… А кто-то завидовал… Да?
О! А вот теперь – кульминация сюжета…
Итак, проводят меня по коридорам, открывается дверь камеры… Это как раз и был тот самый заветный миг, ради которого вся история со мною и приключилась… Самое мощное переживание в моей жизни… Снимаю с глаз повязку и вижу – двенадцать пар сияющих радостью глаз. Они все поняли – и то, что я вспомнил свой текст, и то, что меня выслушали, и даже то, что судьи не только не приговорили меня к смерти, но и признали полностью невиновным… Пять минут молчания, взгляды глаза в глаза… Я заглянул в душу каждого из двенадцати – и везде прочел только одно: неуемную радость по поводу моего избавления… Ни единого даже малейшего намека на депрессию, злость, зависть… Представляете – каждый из них был обречен на мучительную смерть. Завтра, послезавтра, через неделю, через месяц – всех их ждали руки палача… Каждый знал, что пощады не будет. И каждый радовался, как ребенок, моему спасению – спасению совсем чужого человека, иноверца!.. Не то, чтобы зависти – даже тени сожаления не было во взгляде ни у одного из них! Я это видел – вот за что я безмерно благодарен Господу.
Именно в тот миг я понял, что на самом деле есть истина жизни, истина Пути Сердца. Истина самоотречения и любви, которых ждет от нас Бог. И я не сдержался – из моих глаз потекли слезы… А они подумали, что им померещилось, что на самом деле все наоборот – и я по-прежнему обречен – точно так же, как они… На лица всех двенадцати упала тень жуткого разочарования и неподдельного ужаса. Я понял, что и это – тоже совершенно искренне… Они о чем-то быстро заговорили между собой, а потом спросили у того, кто владел английским: "Голтис – он что, не вспомнил?! Он не свободен?! Почему он плачет?!"
Тот перевел вопрос. Я ответил: "Со мной все нормально, братья, я свободен. Но как я могу радоваться, зная, что вы остаетесь здесь? Я увидел в ваших душах высшее откровение жизни – радость по поводу спасения чужого человека, иноверца – и это в то время, когда все вы обречены. Вот что омрачает радость моего избавления…" И тут снова – всплеск радостного веселья. Они начали меня обнимать, трясти, если бы не было потолка – наверняка стали бы качать… Это было чудо, высшее духовное откровение!.. Им было в тот момент наплевать на их собственную судьбу – каждый из них радовался моему спасению, как своему собственному!
Ну, и, разумеется, быстренько начали вытаскивать из загашников все, что было вкусненького, и принялись уговаривать меня поесть – типа отметить с ними мое чудесное избавление. Но я говорю, что нельзя мне на девятый день сухого голодания есть – если поем, то свобода мне уже не понадобится. Так, чуть-чуть какого-то сухофрукта пожевал и выплюнул… Они согласились, что и правда – нельзя. Разве ради того мне избавление вышло, чтобы я от заворота кишок загнулся? Стали прощаться. И я услышал слова, которых никогда не забуду: "Голтис, ты знаешь, твой Бог оказался сильнее нашего, так помолись Ему за спасение наших душ". Я пообещал. Постучал в дверь. Мне завязали глаза. Вывели из камеры. Провели по коридорам. Заводят в комнату, снимают повязку.
На столе – деньги. Говорят: "Вот, Голтис, все , которые были у тебя в момент задержания. Пересчитай…" Я говорю: "Да Бог с ними – с деньгами, вы мне жизнь подарили и свободу – себе оставьте." "Нет, – говорят, – так не пойдет, закон есть закон – пересчитай и забирай. Нам твои не нужны…" В-общем, заставили-таки меня пересчитать – ни один доллар не пропал, все вернули полностью. Говорят: "Машину твою мы разобрали всю до последнего винтика, все обыскали. Вот ключи – проверь исправность автомобиля и наличие всех подарков, которые в машине лежали."
А там их больше сотни было. Ничто не пропало. "Вот, – говорят, – твоя камера, фотоаппарат…" Больше всего меня поразило знаете что? Вместо конфискованной кассеты с записью они выдали мне точно такую же – чистую, в заводской упаковке… Специально в Мешхеде купили в магазине. Вот так…
А ведь могли забрать все… Меня – как шпиона – к стенке, машину – конфисковать в пользу ведомства госбезопасности, – поделить, им еще бы премии выдали и по службе благодарность объявили бы. А может, и повысили бы в званиях… Вот вам и мусульмане… Раскрыли сердца свои перед иноверцем, которого врагом считали, поверили – и поступили честь по чести… И вот, когда мы уже с ними прощались, я говорю: "Парни, еще пару слов позвольте?
Много времени вашего не отниму, но сказать должен… Говорить буду от сердца – поверьте мне еще раз, как поверили пару часов назад." И я стал в таком "конспективном формате" рассказывать им истории всех двенадцати сокамерников. Минут двадцать рассказывал. Они выслушали, посовещались немного и говорят: "Знаешь, сегодня день чудес. Второе чудо случилось – мы даем тебе слово Шариата, что никто из твоих друзей не будет казнен. Мы пересмотрим все дела. Кого-то отпустим, кому-то придется срок отсидеть, но в живых останутся все двенадцать… Мы все поняли." Я им поверил – они говорили искренне. Такие люди слов на ветер не бросают… Я видел их глаза. Жаль только – не видел я того, что творилось в камере, когда узникам объявили о помиловании…
Все что ли?
Почти, но не совсем. Сажусь в джип, по компасу еду – ориентироваться по их дорожным знакам невозможно – выставил азимут, пробираюсь по Мешхеду в направлении Сиракса. И в зеркало поглядываю: за мной "хвост". Ну, это естественно – решили меня немного "проводить". И тут я понимаю, что сейчас у меня закончится . Денег иранских нет. Доллары поменять по закону я могу только в банке. Расплачиваться за товары и услуги валютой – опять угодить туда, откуда только что выбрался. А "хвост" не отстает. Не было бы его – расплатился бы валютой – там ее охотно принимают, хоть и наказуемое это дело… Пять лет тюрьмы за расчет в валюте или обменные операции между частными лицами. Только в банке… А банки все закрыты – вторая половина дня уже…
Понимаю: придется ночевать в Мешхеде – ждать завтрашнего дня, чтобы деньги "по-правильному" обменять и заправиться. Абсурд! Ну как я теперь – после всего, что произошло – могу такое вытерпеть? Никак не могу… Подъезжаю к заправке – прошу залить полный бак, даю десять долларов – но так, чтобы человека не подставить – говорю: "Аккуратно, за мной хвост…" Он быстро прячет деньги, кивает, наливает полный бак – все прошло гладко, парни из машин сопровождения ничего не заметили…
Слушай, видеокамеру они тебе отдали, отснятую пленку заменили… А фотоаппарат? И то, что ты нелегально снимал в Бандрабасе?
Пленки, которые я в Бандрабасе снимал, они проявили. Спрашивали: "Голтис, это ведь компромат на нашу страну, так ведь?" Я им ответил, что снимал для себя, а вовсе не для публикации. "Вы же, – говорю, – видели мое кино – там все о красоте вашей страны…" Короче, закрыли они на мои -опусы глаза…
Да… В-общем, заправился, купил за доллар ящик цитрусовых, пробрался сквозь путаницу улиц, выехал за город… Смотрю – "хвост" отстал. За городскую черту меня вывели, развернулись – уехали. На закате остановился на том месте, где меня арестовали, посмотрел на солнышко и отправился в Сиракс.
Ребята тебя там все еще ждали?
Разумеется. Сказали, что будут ждать – и ждали. Это не те люди, которые говорят и не делают. В Сираксе возле гостиницы стояли их машины. Я спросил у служителя, в каком номере парни остановились. Подхожу к двери, слышу – бу-бу-бу – разговаривают. Слов не разобрать, но голоса – грустные-прегрустные… Я захожу – и тут история заканчивается…
***
Кстати, в Инете этого нет, но Голтис тогда рассказал, что Ашхед, который вёз Голтиса в тюрьму и потом доверил ему руль, заметил, что с Голтисом что-то творится и спросил: " Что-то не так, тебя что-то волнует?" И Голтис ответил: "Уже нет, но ещё 5 минут назад я колебался, надо мне тебя убить или нет для собственного освобождения. Теперь эти колебания позади", - офицер оценил искренность Голтиса и понял, что фактически он был на "волосок от смерти". Но главное, что подчеркнул тогда Голтис, как велика сила Дружбы, когда она настоящая, и второе - никакие различия в политических взглядах, вероисповедании и прочих "разногласиях" не могут разрушить понимание между людьми, если они осознают, что мы жители одной прекрасной планеты "Земля", и надо сделать всё, чтобы она процветала, а для этого так необходим МИР. За это мы и подняли тогда чарки, выпили и мысленно молча помолились.
***
15:48
А мы - лес
Продолжение. Начало тут.
Думая о себе как о чём-то «надприродном», исключительно «социальном» мы льстим себе. И лишаем себя возможности увидеть источник многих проблем, который лежит в биологическом и начинается задолго до социального, культурного, но вырастая, затрагивает и наше психическое и социальное. Рассуждая о себе как о «венце творения» мы просто закрываем глаза на эту правду и не понимаем.
Вот, например, как смотрят друг на друга люди, разделённые дистанцией доместикации?
Что видят те, «более древние» люди 40-тысячелетнего разлива, когда смотрят на «доместицированных» людей? «Блин, ну что за сопливые... ГДЕ СИЛА?! Почему шерсть не блестит? Почему поведение не блестит? Ты вообще на мужика-то не похож. Вот щаз мы тебя правильно воспитаем...» В процессе доместикации у людей менялось многое: неотения – люди стали «менее взрослыми», усиливалась грацильность, снижался половой деморфизм. И теперь, когда те, не-доместицированные люди смотрят на современного человека, то уму-то всё понятно, но чисто животному взгляду не понятно, это мужик или баба? Хотя и женщина, которая «не блестит», тоже так себе.
Чей же это был эксперимент... Голубя сажают в клетку с несколькими голубками – он начинает ухаживать за самой красивой. Её убирают. Через некоторое время голубь начинает ухаживать за менее красивой. Её тоже убирают. Через некоторое время голубь ухаживает уже за самой некрасивой. Её тоже убирают. И через некоторое время голубь начинает ухаживать за салфеткой, завязанной в узел, отдалённо напоминающий голубя. Вот так и в местах большой скученности мужчин – в армии или тюрьме, если женщин давно нет, то наиболее доминантные (читай более «дикие») начинают присматриваться к более грацильным – а не женщина ли это? И я ни разу не слышал, чтобы где-то случилось наоборот.
Различия, накопленные между собаками и волками, уже достаточно велики, чтобы и те и другие могли смотреть друг на друга как на охотничью добычу и еду. Когда зэк бежит из тюрьмы и берёт с собой «живую консерву», он ведь не выбирает равного себе. Он выбирает более доместицированного, потому что более доместицированный больше похож на еду.
Вот это и видят те – древние люди, когда смотрят на современного человека: сопливых, лишённых настоящих мужчин, но если вдруг понадобится покушать – вот тут они стоят внимания, во всяком случае, с них есть что состричь.
А как доместицированные люди смотрят на тех, более «диких»? Да, в общем-то, соответствующе. Главное, что они видят – это источник опасности. Помню, ехал в автобусе поздно вечером накануне праздника. Автобус полупустой, люди уже в предвкушении, слегка навеселе. На остановке заходит новый пассажир, уже сильно навеселе, машет провожающим, дверь закрывается, он видит в ней своё отражение и начинает танцевать. И вдруг меня наполняет чувство ОГРОМНОЙ ОПАСНОСТИ! РЯДОМ ДИКИЙ ЗВЕРЬ! ОН МОЖЕТ КИНУТЬСЯ В ЛЮБУЮ СЕКУНДУ!!! А что такое, что случилось? Ах вот оно что. Его движения. Его танцующие движения напоминают танец большой обезьяны, раскачивающейся на изогнутых ногах и размахивающей руками не так, как это делают люди. Эта реакция совершенно не разумна, но эта эмоция очень живая. Впрочем, говоря о разумности – я не хотел бы оказаться с этим человеком на соседнем кресле на одной высоте. Или в одном офисе. Или в одной семье.
И вот когда таких людей, разделённых тысячелетиями доместикации, собирается много и они отделены очень зыбкой границей, начинается Хамас и Израиль. То есть первоначально – это не политический взгляд друг на друга, изначально это чисто биологический взгляд, умноженный на большое количество людей. Если бы в России был разрешён короткоствол – у нас было бы то же самое. Важно ли понимать такие вещи?
Я знаю, что шпециалисты отказываются верить в возможность видового разделения людей, но в эмоциональном плане мы уже «знаем» друг друга как очень разных, с которыми уже не хотим быть одинаковыми. Мы привыкли думать о себе как о «народе», который нужно правильно организовать. И мечтаем об «умном правительстве», которое это сделает. А мы – лес. И в этом лесу кто-то за белочек, кто-то за зайчиков, кто-то за волчиков. Мы – экосистема. И правила разумного поведения белочек совершенно не похожи на правила разумного поведения волчат. Это система совсем другого уровня сложности, по сравнению с привычными для нас государствами. И дляуправления уравновешивания и гармонизации она требует более высокого уровня Сознания, чем тот, на который мы привыкли опираться сейчас. Догадаетесь какого?
Думая о себе как о чём-то «надприродном», исключительно «социальном» мы льстим себе. И лишаем себя возможности увидеть источник многих проблем, который лежит в биологическом и начинается задолго до социального, культурного, но вырастая, затрагивает и наше психическое и социальное. Рассуждая о себе как о «венце творения» мы просто закрываем глаза на эту правду и не понимаем.
Вот, например, как смотрят друг на друга люди, разделённые дистанцией доместикации?
Что видят те, «более древние» люди 40-тысячелетнего разлива, когда смотрят на «доместицированных» людей? «Блин, ну что за сопливые... ГДЕ СИЛА?! Почему шерсть не блестит? Почему поведение не блестит? Ты вообще на мужика-то не похож. Вот щаз мы тебя правильно воспитаем...» В процессе доместикации у людей менялось многое: неотения – люди стали «менее взрослыми», усиливалась грацильность, снижался половой деморфизм. И теперь, когда те, не-доместицированные люди смотрят на современного человека, то уму-то всё понятно, но чисто животному взгляду не понятно, это мужик или баба? Хотя и женщина, которая «не блестит», тоже так себе.
Чей же это был эксперимент... Голубя сажают в клетку с несколькими голубками – он начинает ухаживать за самой красивой. Её убирают. Через некоторое время голубь начинает ухаживать за менее красивой. Её тоже убирают. Через некоторое время голубь ухаживает уже за самой некрасивой. Её тоже убирают. И через некоторое время голубь начинает ухаживать за салфеткой, завязанной в узел, отдалённо напоминающий голубя. Вот так и в местах большой скученности мужчин – в армии или тюрьме, если женщин давно нет, то наиболее доминантные (читай более «дикие») начинают присматриваться к более грацильным – а не женщина ли это? И я ни разу не слышал, чтобы где-то случилось наоборот.
Различия, накопленные между собаками и волками, уже достаточно велики, чтобы и те и другие могли смотреть друг на друга как на охотничью добычу и еду. Когда зэк бежит из тюрьмы и берёт с собой «живую консерву», он ведь не выбирает равного себе. Он выбирает более доместицированного, потому что более доместицированный больше похож на еду.
Вот это и видят те – древние люди, когда смотрят на современного человека: сопливых, лишённых настоящих мужчин, но если вдруг понадобится покушать – вот тут они стоят внимания, во всяком случае, с них есть что состричь.
А как доместицированные люди смотрят на тех, более «диких»? Да, в общем-то, соответствующе. Главное, что они видят – это источник опасности. Помню, ехал в автобусе поздно вечером накануне праздника. Автобус полупустой, люди уже в предвкушении, слегка навеселе. На остановке заходит новый пассажир, уже сильно навеселе, машет провожающим, дверь закрывается, он видит в ней своё отражение и начинает танцевать. И вдруг меня наполняет чувство ОГРОМНОЙ ОПАСНОСТИ! РЯДОМ ДИКИЙ ЗВЕРЬ! ОН МОЖЕТ КИНУТЬСЯ В ЛЮБУЮ СЕКУНДУ!!! А что такое, что случилось? Ах вот оно что. Его движения. Его танцующие движения напоминают танец большой обезьяны, раскачивающейся на изогнутых ногах и размахивающей руками не так, как это делают люди. Эта реакция совершенно не разумна, но эта эмоция очень живая. Впрочем, говоря о разумности – я не хотел бы оказаться с этим человеком на соседнем кресле на одной высоте. Или в одном офисе. Или в одной семье.
И вот когда таких людей, разделённых тысячелетиями доместикации, собирается много и они отделены очень зыбкой границей, начинается Хамас и Израиль. То есть первоначально – это не политический взгляд друг на друга, изначально это чисто биологический взгляд, умноженный на большое количество людей. Если бы в России был разрешён короткоствол – у нас было бы то же самое. Важно ли понимать такие вещи?
Я знаю, что шпециалисты отказываются верить в возможность видового разделения людей, но в эмоциональном плане мы уже «знаем» друг друга как очень разных, с которыми уже не хотим быть одинаковыми. Мы привыкли думать о себе как о «народе», который нужно правильно организовать. И мечтаем об «умном правительстве», которое это сделает. А мы – лес. И в этом лесу кто-то за белочек, кто-то за зайчиков, кто-то за волчиков. Мы – экосистема. И правила разумного поведения белочек совершенно не похожи на правила разумного поведения волчат. Это система совсем другого уровня сложности, по сравнению с привычными для нас государствами. И для
14:17
Кое-что о семье
Вы знали, что волки – удивительно семейные существа?
Есть учёные, которые уходят жить к обезьянам, чтобы наблюдать их в естественной среде. Ясон Бадридзе аналогичным образом уходил к волкам. Ему повезло, волки приняли его и позволили наблюдать свою жизнь с очень близкой дистанции. Об этом он написал несколько книг.
Вот он-то и рассказал о том, как выглядит жизнь волчьей семьи. Очень душевно, почти как Сапольский в своих «Записках примата». Я читал его заметки в сети и бумажную книгу «О волке: что, как и почему». Оказывается, многие вещи, которые мы – люди считаем исключительно человеческими, на самом деле существовали задолго до появления человека.
Стая волков – это именно семья, которую создают двое родителей, и в которой живут как маленькие дети, так и старшие, которые уже подросли, но ещё не готовы уйти и создать собственные семьи. С семьёй может жить кто-то из дедушек или бабушек. «Безумно влюблённые», «образцовая семья» - это всё про волков.
…А потом из волков появились собаки. И вдруг – бабах! Собачьи свадьбы, фу, стыд-то какой! Как такое вообще могло получиться?! Не это ли доказательство того, что в США изобрели машину времени, иначе как бы ещё они смогли быть виновны в насаждении своего тлетворного влияния образцово-показательным волкам пару десятков тысяч лет назад?
А правда, как так получилось?
Сапольский любит рассказывать об антревольтах в эволюции. Это когда никто специально не хотел, а оно получилось. Например, человеческий подбородок. Для чего он появился в ходе эволюции? Ни у кого из наших родственных видов такого нет. Не могла же эволюция изобрести его специально для Чака Норриса? Оказывается, ни для чего. Эволюционировали части вокруг него: зубы, челюсти, гортань, а подбородок просто оказался между ними и каким получился, таким и получился.
Волки проявляют много взаимной поддержки, но за еду и любовь они сражаются насмерть. Когда брачный сезон наступает у волчицы впервые, она начинает бегать и пахнуть, и если женихов окажется несколько, они будут за неё сражаться. Гон длится достаточно долго, чтобы соперники так или иначе отказались от своих намерений, и остался бы только один. В какой-то момент инстинкты прекращают активный бег и дают волчице неподвижность – это тоже необходимая часть свадьбы, ведь на бегу спариваться трудно. С этого и начинается волчья семья. А уже после образования семьи гон переживается спокойно, без посторонних.
В процессе превращения в собак, волки избавились от значительной части своей агрессии. И теперь, вместо того чтобы среди женихов остался лишь один живой – сюрприз – они выживают все. И вместо сражения насмерть, просто определяются с иерархией фактически с очерёдностью. А остальные механизмы остались без изменений. Вот и получается такой антревольт. Секрет оказался прост.
Однако, можно увидеть этот процесс с ещё большим увеличением.
Волчица же не совсем пассивный элемент в этой системе. Она вообще-то может иметь своё мнение и активно участвовать в выборе. Ну, по крайней мере, до какой-то степени. И вот превращаются волки в собак. Постепенно шаг за шагом, в полном соответствии с наблюдениями академика Беляева. И в один прекрасный день перед волчицей выстраивается ряд женихов. У этого шерсть по-волчьи блестит, уши по-волчьи торчат, а хвост по-собачьи загнулся в кольцо. А у другого шерсть уже малость поблекла, уши по-собачьи опустились, но зато хвост по волчьим эталонам висит, как в самых скрепных заветах написано. А как они щенков воспитывать будут – по-волчьи или по-собачьи? А вот это на них не написано вообще никак. Ну и кого же ей выбрать?
Мало того, что фенотип меняется, а вместе с ним «плывут» видовые признаки, на которые выбирающий взгляд уже тысячелетиями как настроился. Сам механизм выбора меняется. И он тоже меняется не сразу целиком, а ломаными, противоречивыми шагами.
Попробуем представить каково это.
Вы когда-нибудь видели птиц, раздавленных автомобилем? Сколько помню себя в деревне – ни разу не видел раздавленных воробьёв или ворон, только голубей. Ну а в городе – тем более. А почему у голубей такое странное отношение к автомобилям? Они что, настолько глупые? Да нет, наоборот, голуби считаются одними из самых умных птиц.
Голуби – вторично одичавшие птицы. Когда-то они были одомашнены, но после того как выяснилось, что курицу содержать выгоднее, в качестве домашней птицы стали не нужны. Если человек идёт по дороге, голуби видят его и слетаются к нему – могут идти вокруг, идти перед человеком и поглядывать на него – не даст ли чего вкусного? Это генетическое наследство одомашнивания. У голубей осталось притяжение к человеку. Если же попытаться взять в руки случайного голубя, то он не будет вести себя как ручной. Что естественно для дикого существа, если конечно, в руке не будет еды, а голубь не будет безмерно голоден. Так вот, можно догадаться, что голубь живёт в противоречивых чувствах – одно тянет его к человеку, а другое отталкивает. В результате – вероятность запутаться в чувствах и не улететь вовремя из-под колёс сильно возрастает. В отличие от других птиц, реакция которых на человека более однозначна.
Так как волчице выбирать супругов, если собственные механизмы оценки ломаются и тянут в разные стороны?
К чему я это всё?
К тому, что человек – интенсивно эволюционирующий вид. И скрепность тех признаков, по которым мы выбираем друг друга – далеко не константа. Это значит, что у нас ещё до воспитания, ещё до чувства социальной ответственности уже есть много причин для противоречивого или переменчивого выбора спутников жизни. А те, кто умеет делать на этих противоречиях деньги или власть, охотно этим злоупотребляют.
И я верю, что со временем, вакханалия меняющихся признаков и связанных с ними эмоциональных оценок уляжется, и тогда мы снова будем более постоянными в своём выборе. Пока же наши изменения – это одна из (многих) причин, по которой современные семьи трещат по швам.
Ну и зачем вообще стоит думать о таких вещах?
А затем, что взрослые люди так или иначе научаются в этом супе жить. С крепкими семьями, с семьями, трещащими по швам, с разрушенными семьями, со второй или десятой попыткой создать семью – так или иначе мы научаемся с этим справляться. А вот дети – страдают. Они по прежнему приспособлены к тому, чтобы расти в надёжном гнезде, по возможности с двумя родителями. И очень переживают, когда вокруг них что-то рушится.
Эволюционный процесс нельзя прекратить. Его можно осознать, можно приложить разум к тому, чтобы сделать его более направленным и более быстрым (искусственный отбор с риском всех вытекающих из этого ошибок). Но в любых обстоятельствах его не получится завершить мгновенно. Можно ли что-нибудь придумать, чтобы детям стало легче переживать нашу «эпоху перемен»?
Недавно на глаза попались видеоролики Александра Маркова, а потом и просто статьи о WEIRD-людях. Очень любопытно. Открытие состоит (в том числе) в том, что (в отличие от мнения Екатерины Шульман) для человечества "в среднем" нормальны такие вещи как своячество, правота сильного, бедность простых смертных и всякое такое, а вот социальные институты, социальная справедливость, достаток для всех – это наоборот уникальная аномалия. Авторы прослеживают причины рождения этой аномалии: Христианство именно католического толка и последовавший переход к протестантизму создали условия для уменьшения значимости семейных связей и прочего «свойства́», нехватку которых людям пришлось компенсировать социальными институтами. И то, что у современных европейцев существует судебная система и законы, работающие более-менее на благо всех – следствие создания этих институтов.
Так вот, моё внимание зацепилось за эту мысль – если по той или иной причине в обществе ослабевает какой-то "природный", "нормальный", "естественный" механизм, то люди могут скомпенсировать его при помощи создания соответствующего социального института.
У нас нет такого института, но его можно изобрести. Социальный институт «Гнезда», в котором можно вырастить детей независимо от того, что там происходит между его родителями. Женятся ли они или разводятся – ребёнок в любом случае может жить в одном и том же месте, видеть вокруг одних и тех же людей, получать стабильную заботу. И если в его окружении меняется поведение одного из родителей – это не разрушает весь его мир.
Пока у нас изобрели только детские сады и школы. Но этого недостаточно. А, ещё кибуцы изобрели. Тоже не от хорошей жизни – с ними было легче жить и растить детей в условиях нехватки ресурсов. Эта идея смотрит в том же направлении. Нужно создавать «Гнёзда», в которых несколько семей могут жить вместе с родственниками, чтобы образовывать этакую «большую семью», в которой есть место как для уединения, так и для со-единения с остальными и которая просуществует пока дети не дорастут ну хотя бы до средней школы.
Вероятно, это не конец мысли, но на сегодня всё.
Есть учёные, которые уходят жить к обезьянам, чтобы наблюдать их в естественной среде. Ясон Бадридзе аналогичным образом уходил к волкам. Ему повезло, волки приняли его и позволили наблюдать свою жизнь с очень близкой дистанции. Об этом он написал несколько книг.
Вот он-то и рассказал о том, как выглядит жизнь волчьей семьи. Очень душевно, почти как Сапольский в своих «Записках примата». Я читал его заметки в сети и бумажную книгу «О волке: что, как и почему». Оказывается, многие вещи, которые мы – люди считаем исключительно человеческими, на самом деле существовали задолго до появления человека.
Стая волков – это именно семья, которую создают двое родителей, и в которой живут как маленькие дети, так и старшие, которые уже подросли, но ещё не готовы уйти и создать собственные семьи. С семьёй может жить кто-то из дедушек или бабушек. «Безумно влюблённые», «образцовая семья» - это всё про волков.
…А потом из волков появились собаки. И вдруг – бабах! Собачьи свадьбы, фу, стыд-то какой! Как такое вообще могло получиться?! Не это ли доказательство того, что в США изобрели машину времени, иначе как бы ещё они смогли быть виновны в насаждении своего тлетворного влияния образцово-показательным волкам пару десятков тысяч лет назад?
А правда, как так получилось?
Сапольский любит рассказывать об антревольтах в эволюции. Это когда никто специально не хотел, а оно получилось. Например, человеческий подбородок. Для чего он появился в ходе эволюции? Ни у кого из наших родственных видов такого нет. Не могла же эволюция изобрести его специально для Чака Норриса? Оказывается, ни для чего. Эволюционировали части вокруг него: зубы, челюсти, гортань, а подбородок просто оказался между ними и каким получился, таким и получился.
Волки проявляют много взаимной поддержки, но за еду и любовь они сражаются насмерть. Когда брачный сезон наступает у волчицы впервые, она начинает бегать и пахнуть, и если женихов окажется несколько, они будут за неё сражаться. Гон длится достаточно долго, чтобы соперники так или иначе отказались от своих намерений, и остался бы только один. В какой-то момент инстинкты прекращают активный бег и дают волчице неподвижность – это тоже необходимая часть свадьбы, ведь на бегу спариваться трудно. С этого и начинается волчья семья. А уже после образования семьи гон переживается спокойно, без посторонних.
В процессе превращения в собак, волки избавились от значительной части своей агрессии. И теперь, вместо того чтобы среди женихов остался лишь один живой – сюрприз – они выживают все. И вместо сражения насмерть, просто определяются с иерархией фактически с очерёдностью. А остальные механизмы остались без изменений. Вот и получается такой антревольт. Секрет оказался прост.
Однако, можно увидеть этот процесс с ещё большим увеличением.
Волчица же не совсем пассивный элемент в этой системе. Она вообще-то может иметь своё мнение и активно участвовать в выборе. Ну, по крайней мере, до какой-то степени. И вот превращаются волки в собак. Постепенно шаг за шагом, в полном соответствии с наблюдениями академика Беляева. И в один прекрасный день перед волчицей выстраивается ряд женихов. У этого шерсть по-волчьи блестит, уши по-волчьи торчат, а хвост по-собачьи загнулся в кольцо. А у другого шерсть уже малость поблекла, уши по-собачьи опустились, но зато хвост по волчьим эталонам висит, как в самых скрепных заветах написано. А как они щенков воспитывать будут – по-волчьи или по-собачьи? А вот это на них не написано вообще никак. Ну и кого же ей выбрать?
Мало того, что фенотип меняется, а вместе с ним «плывут» видовые признаки, на которые выбирающий взгляд уже тысячелетиями как настроился. Сам механизм выбора меняется. И он тоже меняется не сразу целиком, а ломаными, противоречивыми шагами.
Попробуем представить каково это.
Вы когда-нибудь видели птиц, раздавленных автомобилем? Сколько помню себя в деревне – ни разу не видел раздавленных воробьёв или ворон, только голубей. Ну а в городе – тем более. А почему у голубей такое странное отношение к автомобилям? Они что, настолько глупые? Да нет, наоборот, голуби считаются одними из самых умных птиц.
Голуби – вторично одичавшие птицы. Когда-то они были одомашнены, но после того как выяснилось, что курицу содержать выгоднее, в качестве домашней птицы стали не нужны. Если человек идёт по дороге, голуби видят его и слетаются к нему – могут идти вокруг, идти перед человеком и поглядывать на него – не даст ли чего вкусного? Это генетическое наследство одомашнивания. У голубей осталось притяжение к человеку. Если же попытаться взять в руки случайного голубя, то он не будет вести себя как ручной. Что естественно для дикого существа, если конечно, в руке не будет еды, а голубь не будет безмерно голоден. Так вот, можно догадаться, что голубь живёт в противоречивых чувствах – одно тянет его к человеку, а другое отталкивает. В результате – вероятность запутаться в чувствах и не улететь вовремя из-под колёс сильно возрастает. В отличие от других птиц, реакция которых на человека более однозначна.
Так как волчице выбирать супругов, если собственные механизмы оценки ломаются и тянут в разные стороны?
К чему я это всё?
К тому, что человек – интенсивно эволюционирующий вид. И скрепность тех признаков, по которым мы выбираем друг друга – далеко не константа. Это значит, что у нас ещё до воспитания, ещё до чувства социальной ответственности уже есть много причин для противоречивого или переменчивого выбора спутников жизни. А те, кто умеет делать на этих противоречиях деньги или власть, охотно этим злоупотребляют.
И я верю, что со временем, вакханалия меняющихся признаков и связанных с ними эмоциональных оценок уляжется, и тогда мы снова будем более постоянными в своём выборе. Пока же наши изменения – это одна из (многих) причин, по которой современные семьи трещат по швам.
Ну и зачем вообще стоит думать о таких вещах?
А затем, что взрослые люди так или иначе научаются в этом супе жить. С крепкими семьями, с семьями, трещащими по швам, с разрушенными семьями, со второй или десятой попыткой создать семью – так или иначе мы научаемся с этим справляться. А вот дети – страдают. Они по прежнему приспособлены к тому, чтобы расти в надёжном гнезде, по возможности с двумя родителями. И очень переживают, когда вокруг них что-то рушится.
Эволюционный процесс нельзя прекратить. Его можно осознать, можно приложить разум к тому, чтобы сделать его более направленным и более быстрым (искусственный отбор с риском всех вытекающих из этого ошибок). Но в любых обстоятельствах его не получится завершить мгновенно. Можно ли что-нибудь придумать, чтобы детям стало легче переживать нашу «эпоху перемен»?
Недавно на глаза попались видеоролики Александра Маркова, а потом и просто статьи о WEIRD-людях. Очень любопытно. Открытие состоит (в том числе) в том, что (в отличие от мнения Екатерины Шульман) для человечества "в среднем" нормальны такие вещи как своячество, правота сильного, бедность простых смертных и всякое такое, а вот социальные институты, социальная справедливость, достаток для всех – это наоборот уникальная аномалия. Авторы прослеживают причины рождения этой аномалии: Христианство именно католического толка и последовавший переход к протестантизму создали условия для уменьшения значимости семейных связей и прочего «свойства́», нехватку которых людям пришлось компенсировать социальными институтами. И то, что у современных европейцев существует судебная система и законы, работающие более-менее на благо всех – следствие создания этих институтов.
Так вот, моё внимание зацепилось за эту мысль – если по той или иной причине в обществе ослабевает какой-то "природный", "нормальный", "естественный" механизм, то люди могут скомпенсировать его при помощи создания соответствующего социального института.
У нас нет такого института, но его можно изобрести. Социальный институт «Гнезда», в котором можно вырастить детей независимо от того, что там происходит между его родителями. Женятся ли они или разводятся – ребёнок в любом случае может жить в одном и том же месте, видеть вокруг одних и тех же людей, получать стабильную заботу. И если в его окружении меняется поведение одного из родителей – это не разрушает весь его мир.
Пока у нас изобрели только детские сады и школы. Но этого недостаточно. А, ещё кибуцы изобрели. Тоже не от хорошей жизни – с ними было легче жить и растить детей в условиях нехватки ресурсов. Эта идея смотрит в том же направлении. Нужно создавать «Гнёзда», в которых несколько семей могут жить вместе с родственниками, чтобы образовывать этакую «большую семью», в которой есть место как для уединения, так и для со-единения с остальными и которая просуществует пока дети не дорастут ну хотя бы до средней школы.
Вероятно, это не конец мысли, но на сегодня всё.
13:06
О Сознании
Сознание – наш главный инструмент для создания счастья и процветания. Именно этот инструмент позволяет ответить на эволюционные вызовы наилучшим образом.
И коль скоро это так, уместно было бы задать вопрос – а что мы, собственно, знаем о столь важном инструменте? Как им пользоваться? Как его хранить? Как смазывать или затачивать, или что там с ним ещё нужно делать?
Мне повезло. Я знаю о Сознании две вещи: я знаю, как Сознание растёт и как Сознание ветвится.
Хотя, нет... Я знаю о Сознании три вещи. Про вещь номер ноль сейчас расскажу.
***
Однажды на семинаре одна дама-психолог делилась воспоминаниями о защите кандидатской.
– Вот мой научный руководитель и говорит – не вздумай где-нибудь в тексте написать слово «Сознание», тебя на защите заклюют! «А по какому-такому определению Сознания вы тут пишите?!»
Забавно, но в современной психологии нет единого определение Сознания, с которым бы все согласились. Если помножить этот факт на российский академический снобизм мы и получим такую ситуацию, когда за использование слова Сознание возможно огрести. Российский академический снобизм – штука особая. Меня в своё время научный руководитель тоже учил: «Если презентуешь своё исследование, не вздумай извиняться за допущенные ошибки, тебя беспощадно заклюют. Достойно ссылаться на нехватку времени или финансирования, ошибки же признавать ни в коем случае нельзя!» Однако же результат такого снобизма – отрицательный: психология как будто бы боится обсуждать и изучать такие явления как Сознание или Душа. Насколько я знаю, за рубежом отношение к Сознанию более мягкое – достаточно уточнить, в каком понимании Сознания идёт данное повествование. Например, начало моего рассказа: Сознание – это главный инструмент для создания счастья и процветания – как раз и уточняет тот взгляд, которым сейчас на Сознание смотрю я.
Мда. Единого определения Сознания нет. Что же теперь делать? Как же дальше жить? Да очень просто. Вот представьте, если маленький ребёнок спросит у вас: «Папа, мама, а что такое дерево?», вы что, побежите искать словарь, найдёте определение дерева и будете растолковывать его ребёнку? Надеюсь, что нет. Скорее всего, вы выведете ребёнка на улицу, подведёте к дереву и покажете его. А потом дадите потрогать ствол, покачаться на ветвях, обойти вокруг, посмотреть на листочки, копнуть землю и увидеть корни – вы дадите ребёнку прекрасный способ понять, что такое дерево. Причём большинству людей именно такого знакомства с деревом окажется достаточно на всю оставшуюся жизнь. Но некоторые дети на этом не остановятся. Потом, в школе, на уроке биологии им дадут посмотреть в микроскоп и покажут – а вот тут клетки корневого чехлика, а вот это устьица на листиках. И знакомство с деревом станет глубже. А ещё позднее, уже в институте, подросший человек будет изучать биохимию дерева. И, может быть, даже напишет монографию и создаст собственное определение дерева. И так будет правильно, потому что познание базовых вещей начинается не с определения. Оно начинается с феномена. Удачный выбор феномена способен на многое повлиять: ведь кто-то знакомится с деревом в саду, как с источником плодов, а кто-то знакомится с деревом на лесопилке, как с древесиной... Формирование же определения говорит о том, что познание достигло определённой степени совершенства. И то, что у Сознания единого определения пока нет, говорит о лишь том, что до совершенства познания мы пока не дошли. Но надо же с чего-то начинать? И тут мне повезло...
Я знаю два феномена, через которые можно прикоснуться к Сознанию. Два таких феномена, которых большинству людей хватило бы на всю жизнь. Во-первых, Сознание способно расти. И во-вторых, оно способно ветвиться.
***
Как Сознание растёт.
Часто сложные явления начинаются с какого-то маленького и простого чуда. Настолько маленького и настолько простого, что мы обычно перешагиваем через него и не замечаем.
На этот раз таким чудом становится то, что мы не способны осознать всю реальность сразу и целиком. И мы вынуждены осознавать её по частям. Каждая такая часть – это образ, осознанный кусочек реальности. Складывая образы, как мозаику, мы можем выстраивать всё более сложный образ реальности, познавать её глубже.
Казалось бы, и что такого?
А дальше начинает работать теорема Гёделя – система либо не полна, либо обязательно содержит противоречие. Вспомним, как нам объясняли, что такое диалектика: сначала мы что-то понимаем о доступном нам кусочке реальности, и делаем смелое утверждение по этому поводу. Затем мы продолжаем жить с этим утверждением до тех пор, пока нам не посчастливится познакомиться с другой частью реальности – отрицающей сделанное утверждение. И тогда, если мы ещё не выжили из ума, у нас появляется шанс совершить «синтез» – осознать обе части реальности одновременно, поднявшись на новый уровень понимания. Обычно в подобном ключе рассуждают о небольших многогранных понятиях. А как обстоят дела с понятиями БОЛЬШИМИ и даже ВСЕОБЪЕМЛЮЩИМИ? Например, с МИРОВОЗЗРЕНИЕМ и САМООСОЗНАНИЕМ?
Когда кусочки мировосприятия складываются в более-менее полную картину мира, противоречия накапливаются точно также. И если удаётся выполнить «синтез», то мировоззрение, как огромная система образов, перестраивается целиком. Такие перестройки завязаны на человеческую природу и происходят по определённым законам, из-за чего сходным образом повторяются у разных людей. Переоценить подобную трансформацию сложно – в восточных традициях её называют «просветление» или «второе рождение». При такой перестройке меняется всё – и глубина понимания мира, и основа для принятия решений, и качество жизни, и судьба... Вот тогда мы говорим уже не просто о диалектике, а об уровнях сознания. И чем выше мы по этим уровням заберёмся, тем больше счастья и процветания сможем создать.
Знания о том, как именно Сознание растёт и как ему можно в этом помочь – не новы. Я бы даже сказал, что не было такого народа, который бы совсем ничего не знал о Сознании. Просто потому, что такой народ вряд ли просуществовал бы долго. Представления об уровнях Сознания были описаны в Ведах. Представлениями о струях мышления и царствах Сознания владели Офени. Когда Кастанеда писал про Остриё, а Хаббард об эмоциональных тонах – это тоже было о Сознании. Когда Марина Комиссарова evo-lutio рассуждает о рыбах, нерыбах и рыбаках, а Дмитрий Устинов (ГСР) говорит о внешнем и внутреннем мире человека с перечислением соответствующих уровней – это тоже о Сознании. Возможно ли эти знания выразить кратко?
Хм...
Сознание, получаемое нами при рождении, решает самую первую и самую важную задачу - выжить. Вокруг каких трёх китов вращается успех выживания? Питание, размножение, доминирование. Причём доминирование – главное, и как бы обобщающее – если оно будет, то питание и размножение тоже придут. Свою готовность к доминированию готовы демонстрировать уже трёхлетние дети. Взаимодействие людей на первом уровне Сознания – это борьба за право быть главным. Спектр эмоций на первом уровне Сознания наполнен то страхом, то горем, то гневом, то безвольной апатией или же безудержным, безудержным желанием сказать НЕТ. Решения, принимаемые человеком, опираются в основном на желания и потребности тела, а в отношениях процветает макиавеллизм.
В нашей благословенной жизни дети из этого уровня обычно вырастают сами. Обычно. Плохо, когда вырастать из него некуда, как в каком-нибудь гетто или в тех странах, где кроме выживания ничего, в общем-то, и нет. Ни малейшего избытка ресурса, ни малейшего шанса на процветание – тогда этот уровень Сознания из всего лишь ступени развития превращается в судьбу.
Однако, найти избыток ресурса, позволяющий не выживать, а жить – это лишь один из трёх необходимых факторов для выхода за рамки текущего уровня Сознания. До тех пор, пока у человека есть возможность нахмурить брови, топнуть ногой, и его желание уже исполняется – причин для пересмотра сложившейся системы образов мира не возникает. Чтобы переход в Сознании начался, нужно встретиться с границей, за которой доминирование уже ничего не решает. В обнаружении этой границы и состоит противоречие первого уровня сознания: даже если ты победил, останутся те, кто хочет победить тебя, и они снова втянут тебя в борьбу, лишив счастья, а если их не осталось – что ты будешь делать один на планете? Выход из этого плена – и есть переход на новый уровень Сознания. Однако, блуждание внутри привычной системы образов в поисках выхода может быть бесконечно долгим. Нужен третий фактор, который покажет правильное направление для выхода. Условно его можно назвать «остриё» и отложить на конец рассказа.
Переход на второй уровень Сознания – самый трудный из всех. Потому что человек ещё не знает, что выше сознаваемой им реальности ещё что-то есть, потому что условия для перехода должны собраться вместе, потому что страх физического ущерба очень силён... Если же всё складывается хорошо, человек вдруг обнаруживает себя в новом мире, в котором жить – хорошо, а хорошо жить ещё лучше, и стремление доминировать сменяется способностью договариваться.
Второй уровень сознания – для кого-то это «пранамайя», для кого-то «струя мышления договоров» или «уровень желаний». И для многих уже это – счастье. Раньше было «денег нет, но вы держитесь», а тут человек дышит – и ему уже хорошо. С такими людьми очень удобно – с ними не нужно нянчиться, они способны сами о себе заботиться, разве что заскучают иногда, но уже в следующий момент с интересом будут знакомиться с чем-то новым, с осторожностью внедрять изменения в свою жизнь, с энтузиазмом радоваться успехам. Эти люди предприимчивы и любят мотивационные книги: «Выходите из зоны комфорта и жизнь осыплет вас...». Так происходит, когда в человеке вместо тела главенствует Ум – эффективный менеджер для осуществления собственных желаний.
Шуточный пример: Александр Пушной в роли человека, достигшего вершины второго уровня Сознания. Для тех, у кого ютуб не работает: Что же делать? Как дальше жить?
И это было бы прекрасно, если бы не побочные эффекты. Ведь иногда хочется не соблюсти договор в точности, каким он изначально подразумевался, а перетянуть одеяло на себя, особенно если договор устный и контрагент – лопух. И тогда человек на этом уровне может немного подзастрять. А если застрять надолго и всерьёз, можно отрастить уже конкретное сверхпотребление и превратиться в мироеда, вплоть до полной утраты человеческого лица.
В чём противоречия второго уровня Сознания? Человек понимает, что безудержные желания его когда-нибудь убьют – отравят наркотическим бредом, надорвут бюджет – его собственный или его кредиторов, с которыми он никогда не рассчитается. Желание получить больше счастья здесь и сейчас вступает в конфликт с желанием быть счастливым всегда. И вдруг оказывается, что счастливым возможно оставаться практически вечно, если обуздать неупорядоченные желания. Обуздать их разумно. Если выработать собственные (не чужие) правила разумной жизни и по ним жить. При переходе на 3-й уровень сознания человек становится Хозяином Правил, он обретает способность создавать правила и согласовывать свои правила с другими.
Переходы на следующие уровни сознания могут проходить мягче и незаметнее. Если повезёт. Во всяком случае, многие их даже не замечают, но они есть, и судьбоносность их только нарастает.
Третий уровень сознания начинается, когда Разум берёт верх над Желаниями. Разум дарит безмятежность, здоровый образ жизни и уверенность в своей способности попасть в Рай. Работа Разума позволяет создавать нечто ценное – Справедливость. Говорят, «справедливости не существует». Ха! Это её в природе не существует. Ни в виде минерала, ни в виде силы притяжения или температуры. Но она существует в социуме разумных существ. Потому что создаётся искусственно. И создаётся она разумом. Спрос на справедливость достаточно велик, чтобы Разум мог достигать вершин власти.
Иногда людям приходится «сдавать экзамен» за обладание тем или иным уровнем сознания. Хороший пример – Прабхупада. До него было: «триста лет колонизации и грабежа, и единственное, чему европейцы научились – это пить чай», а после стало: «нужно было что-то поменять в моей жизни, и я поехал в Индию за просветлением». Хотя над свободой и благополучием Индии трудилось множество людей, именно Прабхупада сумел перевернуть образ своей страны в сознании человечества. Он «впарил» «цивилизованному» миру свои проповеди, а взамен приобрёл уважение к своей стране. И теперь его самого помнит лишь специфический круг людей, но толпы едут в Индию уже не грабить, а приобщаться к священному, как будто в других местах духовных знаний нет. Вот она – сила рекламы. И сила Разума одного человека, сдавшего свой экзамен до конца.
Если этого примера мало - вот ещё интервью с человеком, который уже исходил третий уровень Сознания вдоль и поперёк, и готов идти дальше: Сергей Иванов - миллиардный бизнес как социальный эксперимент - пожалуйста, наполняйтесь здоровыми вибрациями Разума.
В чём противоречия третьего уровня Сознания?
Сидит генерал с удочкой на берегу озера, ловит рыбу. Генерал при полном параде – китель, штаны с лампасами, фуражка. Стоит невыносимая жара, с генерала капает пот. С самого утра ни одной поклёвки, он грустно смотрит на неподвижный поплавок. И вдруг голос с небес: «А ведь хрен прикажешь».
Правила – помогают жить. Сила воли и дисциплина помогают выполнять правила. Но то, что разумно для кошки, никогда не подойдёт мышке и наоборот. У людей существует множество причин быть то в роли кошки, то в роли мышки. И поэтому всегда существуют другие люди, правила которых могут отличаться от своих собственных. С ними можно пытаться договариваться. Их можно пытаться убедить, сломить или победить – заставить следовать своим правилам. Но если их правила возникли не на пустом месте, если у их правил есть вполне объективные основания, действительно направленные на их счастье, то это счастье от такой победы – рухнет. Не везде и не всегда можно применить свои правила. Там, где начинаются правила других людей, необходимо нечто иное. Нужна Любовь. А любовь – это когда для счастья собственного необходимо счастье любимого человека. И вот если научиться любить этих других с их другими правилами, то уже хрен прикажешь. Нужен более высокий уровень Сознания, чтобы управлять жизнью на таком уровне сложности.
К противоречиям третьего уровня Сознания можно отнести и «Синдром Рудольфа Сикорски». Дело в том, что третий уровень Сознания не имеет такой тесной связи с Мирозданием, как четвёртый. Имеющейся связи недостаточно, чтобы понимать до конца возможные исходы той или иной ситуации. И тогда Разум вынужден делать предположения о рисках и затем принимать решения на основе этих предположений – вот уже два раза можно ошибиться. Если вероятности рисков высоки, Разум вынужден переходить от решений к действиям. И это могут быть очень разрушительные действия. В то же время следующий уровень Сознания имеет больше сил для контакта с реальностью и не так боится встречи с неизвестностью, потому что допускает найти и там нечто прекрасное. Это позволяет четвёртому уровню Сознания принимать решения уже не на основе вероятностных (и часто ошибочных) предположений, а на основе открывающихся фактов – то есть, более адекватно и менее разрушительно.
Синдром Рудольфа Сикорски – это одно из проявлений болезней Сознания. Но о болезнях – ниже.
Судьба людей, застрявших в разуме и не нашедших выход наверх – незавидна. Как незавидна судьба тех, кто окажется рядом с ними. Потому что самые страшные злодеи – это не представители первого уровня сознания с их дикостью. Самые страшные злодеи – это обладатели холодного Разума, потерявшие Сердце.
Если экзамен на Разум сдан успешно, способность Любить берёт верх над Разумом. Человек поднимается на четвёртый уровень сознания – уровень Сердца. Открытое Сердце дарит человеку Блаженство. Этих людей иногда и называют блаженными. От зависти, наверное. Ещё оно даёт способность вступать в особо близкие отношения с окружающим миром, познавать его необычайно глубоко, лучше других понимать его боль и исцелять её. Если Разум позволяет достигать вершин власти, то Сердце позволяет достигать вершин Человечности. Хороший пример – Голтис и то, как он сдал свой экзамен до конца: "Открытое Сердце".
Это был очень серьёзный экзамен. В рассказе Голтиса есть эпизоды, как Сердце и Разум спорят в нём, например, когда с него сняли наручники и он вёл машину по горной дороге. Очень показательно. И то, как он уже на выходе разрешил ситуацию с остальными людьми. Если кто-то сомневается в реальности этой истории: арест Голтиса – исторический факт, сам Голтис, насколько я могу судить, жив и здоров, до недавних пор с ним было несложно встретиться лично. И ведь он не один такой. Шон Ланган, Рихард Зорге. И Грегори Дэвид Робертс, не смотря на всю свою биографию.
Открытое Сердце - это не только экзамен. С ним можно просто жить каждый день своей жизни. Вот, например, Лора Адамс — Llorax приехала в Россию как сотрудница фонда защиты дикой природы и осталась тут навсегда: llorax.livejournal.com/1693.html Она удивительно сблизилась с тем миром, который ей тут открылся. Возможно, она его полюбила даже больше, чем сами местные жители. А возможность быть «инородным телом», в то же время человеком очень близким к открывающимся событиям, дала ей возможность замечать такие детали, которые от обывателя обычно ускользают. Причём замечать с особой душевной теплотой. И в эту теплоту хочется окунаться. Я читал её блог несколько лет. А потом Лора умерла. Упала с лошади и разбилось. Светлая память.
Вишенка на торте – Вадим Смоленский и его «Записки Гайдзина». Нектар Сердца! Нет слов, чтобы выразить, как это прекрасно!
upd. "Записки Гайдзина" Вадима Смоленского - это коробка душевных конфет. Они уложены в коробочку по определённым правилам. В правой колонке - миниатюра, как бы прелюдия к истории, расположенной в левой колонке. В таким порядке их и следует кушать - сначала миниатюру, потом соответствующий рассказ. Приятного Душевного аппетита!
Много, очень много таких людей. Живущих скромной и незаметной жизнью. Двигают человечество вперёд, по капельке, пядь за пядью приближая возможность того, что когда-то называли Царствие Небесное на Земле, а теперь уже никак не называют – забывают потихоньку.
Голтис сдал свой экзамен успешно и до конца. Сейчас он уже на пятом уровне сознания. Как Антоний Сурожский, как Франклин Рузвельт, как... Интересно, кто и как его сейчас помнит в Иране?
В чём противоречия четвёртого уровня Сознания?
Вот, к примеру, европейцы много кого любят. В Германии любят мигрантов. Во Франции любят нетрадиционные гендеры. В Голландии любят наркоманов. Но счастливы ли они от такой бестолковой любви? Если любить болезнь и принимать её как допустимую часть жизни – легче самому заболеть и пропасть, нежели вылечить её. В мире существуют вещи и процессы, которые не надо любить. В которые не надо вовлекаться. Процессы, которые приведут в ад, например. И хорошо бы понимать, что любить можно, а что нельзя. Для этого надо понимать законы природы, её процессы глубже, ещё глубже. Для этого нужна мудрость.
И такая мудрость даётся на пятом уровне Сознания. Александр Хакимов в своих лекциях утверждает, что это уровень встречи с Богом. Анандамайя – уровень блаженства, где ананда – как раз блаженство, а вот майя – та самая иллюзия, морок, что и на всех предыдущих уровнях – они все через майя называются.
Но ещё до мудрости человеку даётся чувство стыда, чувство понимания своего глубокого несовершенства. Не такого, как дурная привычка, от которой можно избавиться при помощи Разума и Дисциплины. Нет, несовершенства неискоренимого, вырастающего из самой собственной природы.
Если на четвёртом уровне Сознания человек был способен сохраняя своё «Я» прикасаться ко множеству других «Я», с их другими правилами, не разрушая и не нарушая их правду также, как и свою, то человек на пятом уровне Сознания оказывается способным пойти ещё дальше – он способен без привязки к «Я» осознавать процессы, которыми пронизана Вселенная, которые начались задолго до человека и продолжатся далеко после него. Он способен следовать по этим процессам, как серфингист, вставший на волну, скользить по ним туда, где уже нет вообще никакого «Я», если, конечно, ему хватит совершенства последовать так далеко. И все свои наблюдения человек с пятым уровнем Сознания способен облечь в слова той речи, на которой говорят окружающие люди. В «переводе на понятный язык» и состоит некий долг этого уровня Сознания перед человечеством. Поскольку наша культура и наш язык со временем меняются, то это словесное облачение Вселенской истины приходится время от времени обновлять. Вот, например, как это делает Антоний Сурожский: «Проповедник должен говорить о том, что является его опытом Бога».
Обратите внимание – Голтис говорил от Сердца к Сердцу и Антоний Сурожский говорил от Сердца к Сердцу, но как по-разному звучат их слова! Это – разница в уровне Сознания.
А ещё есть шестой уровень Сознания. И седьмой уровень Сознания... И если первые пять уровней можно считать путём, в конце которого человек способен встретиться с Богом, то эти уровни Сознания – его путь вместе с Богом. Но нам туда пока рано.
***
Любопытно, что уровни Сознания есть не только у людей, но и у человеческих коллективов. Можно создавать предприятия на том или ином уровне Сознания. И плоды, которые такое предприятие принесёт – будут соответствовать...
Есть такой человек – Джим Коллинз – исследователь в области экономики. Однажды он обратил внимание на удивительный феномен – феномен «Великих компаний». Если излагать его кратко, то некоторые компании не просто выделяются среди конкурентов, а оказываются в десятки раз более плодотворными, чем среднее в их области рынка. Он много лет изучал этот феномен и описывал его в своих книгах: «Построенные навечно», «Великие по собственному выбору», «От хорошего к великому: почему некоторые компании совершают прорыв, а другие нет», «Как гибнут великие и почему некоторые компании никогда не сдаются». Полагаю, Джим Коллинз не знал о существовании уровней Сознания в том виде, в котором я говорю о них здесь. Но между строк его книг можно увидеть, как работает коллективное Сознание в «Великих компаниях». Переход к «Великому» начинается в тот момент, когда Сознание компании поднимается выше Разума, а явление преобразившейся компании в Силе и Славе происходит уже где-то между четвёртым и пятым уровнями Сознания.
Предприятия – не предел. В масштабе эпох, государств и народов уровни Сознания приводят к формированию различных формаций – рабовладение, феодализм, капитализм, социализм и нечто новое, которое хочет родиться – будет ли оно названо коммунизмом или анархией, как её себе представлял Кропоткин – в любом случае это будет нечто, на границе четвёртого и пятого уровня Сознания.
***
Представление о Сознании как о чём-то иерархичном нравится не всем. Оно действительно не отражает всех нюансов Сознания. Я сам представил бы Сознание как многоэтажный дом: есть небольшие ступени – это эмоциональные тона; есть этажи – это, собственно, уровни Сознания; царства Сознания – это если у тебя квартира на три этажа, и ты принимаешь решения и совершаешь поступки, касающиеся всех этих апартаментов разом.
Каждому от рождения даётся такой дом. И в процессе жизни, человек учится быть его Хозяином. Вот, разгрёб хлам на первом этаже – научился быть Хозяином своей биологической природы – оседлал её собственным умом, как быка на родео. Разгрёб завалы второго этажа – стал Хозяином своего ума, теперь можно подняться на третий этаж. Когда этот человек станет Хозяином трёх этажей – пожалуйста, сможет организовать перепланировку, оборудовать необходимые лестницы и наслаждаться прекрасной трёхэтажной квартирой. И так далее.
Если подойти к этому человеку и спросить: «Где твой Разум, где твоя сила воли? Или где твоё “Я”, где твоё предназначение?», он, вполне возможно, протиснется на третий, или четвёртый – ещё не приведённые в порядок этажи, и что-то вынесет оттуда, честно ответит: «Вот мои Разумные поступки. А вот моя жизненная Миссия». И в этом ответе будет какая-то часть правды, но эта правда будет смешана с той пылью и хламом, до уборки которых человек из нашего примера ещё не добрался, потому что настоящим Хозяином он научился быть только на первых двух этажах.
Иногда человек устраивает в своём доме ремонт. Фасад здания оказывается закрыт строительными лесами, мебель внутри закрыта плёнкой, комнаты забрызганы извёсткой. Хозяин бегает по этажам туда-сюда, где-то что-то сверлит, строгает, отрывает и прибивает заново. Но даже в этом случае вполне угадывается, на каких этажах человек является Хозяином, а куда заходит «только посмотреть».
Любопытным открытием для меня стала попарная связь уровней Сознания.
Когда человек осваивает, например, второй уровень Сознания – его Ум является основой для принятия решений. Но Разум с третьего уровня тоже здесь – он уже в работе, только выполняет помогающую функцию, занимает подчинённое по отношению к Уму место – решает сложные для Ума задачи и передаёт результат Уму на утверждение. Можно говорить о том, что Ум является базовым слоем Сознания, исполненным ответственности за качество жизни человека, а Разум – неким творческим, обучающимся слоем Сознания.
Переход на третий уровень Сознания сопровождается революцией – Разум берёт верх над Умом, при этом Ум начинает принимать и исполнять решения Разума, а сам Разум, став основой принятия решений, начинает нуждаться в звучании Сердца в качестве творческого слоя Сознания.
И в тот самый момент, когда Разум, поравнявшись силой с Умом, пытается победить его в борьбе за главенство в принятии решений, а человек переживает эмоцию "игры", именно тонкий голос Сердца способен сместить равновесие сил в сторону Разума. Способность услышать этот тонкий голос более высокого слоя Сознания и становится тем "остриём", которое каждый раз оказывается необходимо, чтобы выход из плена текущего уровня Сознания вёл к Сознанию более высокому...
Сознание человека благополучно растёт, пока между Базовым и Творческим уровнями имеется надёжная связь. Что же может пойти не так? Эта связь может нарушиться.
Например, на втором уровне Сознания Разум может предлагать Уму ввести распорядок дня для здорового образа жизни. А Уму может не понравиться подобное предложение. Будучи Базовым уровнем Сознания, он может не только отказаться от советов Разума, но даже разрушить Творческий уровень. Тогда человек скатится в Скуку, внутренняя организованность сменится внутренней расхлябанностью, из-за неправильного образа жизни Тело начинёт страдать от нехватки энергии – возникает риск свалиться на первый уровень Сознания.
Или другой пример. На третьем уровне Сознания Разум принимает и утверждает решения. Сердце стремится помочь находить самые человеколюбивые решения. Однако, если Разуму эти решения не нравятся, он может легко отмахнуться от них или даже наказать Сердце за излишнюю сентиментальность. В результате возникает ситуация:
- Сходи к начальству и утверди у них текст некролога о нашем коллеге.
- А почему ты не сходишь? Твой же текст.
- Да, но коллега был не из моей команды. Я даже не знаю, имею ли я право писать на него некролог и могу ли просить руководство компании разрешить его публикацию, минуя голову своего непосредственного руководителя.
- Слушай, фреймворк был придуман для решения рабочих задач. А это – просто человеческая задача. Тебе что, нужен фреймворк для проявления Человечности?
- Э... Ну да, я боюсь – вдруг меня за это с работы выгонят.
Если человеку (В мирное время! Без форсмажоров!!) становится нужна система правил и разрешений для проявления Человечности, нормальной в человеческой культуре – значит что-то не то происходит в Датском королевстве. Потому что в таких условиях Человечность начинает потихоньку превращаться в бесчеловечность...
Именно наличие здоровой связи Базового и Творческого слоёв Сознания определяет, будет ли человек на первом уровне Сознания сильным или насильником, на втором уровне Сознания – успешным предпринимателем или мироедом, на третьем – справедливым лидером или фашистом и так далее.
Здоровую связь между этажами я называю «вертикаль Сознания». Значимость этой связи настолько велика, что она отражена даже в Библии. Здесь она фигурирует не в виде связи слоёв Сознания внутри одного человека, но в виде связи Учитель-Ученик или Творец-Творение.
Сотворил Бог Человека. Пока был с ним рядом, учил чему-то – всё было в порядке. Но стоило Ему только отойти и заняться какими-то своими делами, как тут-то и сложились обстоятельства для совершения всех неприятностей. Грехопадение, изгнание из Рая. Связь с Творцом разорвалась. Прошло время, Человек прошёл множество испытаний и обрёл ту степень чистоты, когда возвращение к Богу стало возможным. Тогда пришёл Христос – Спаситель Мира и восстановил утраченную связь.
Бог назвал Человека самым совершенным своим творением – как, почему? Нежели совершеннее ангелов? Можно предположить, что такая характеристика дана человеку именно потому, что наша связь Творец-Творение не только рвётся, но и восстанавливается. Люди способны переживать некоторое отчуждение от высшего Сознания, и выздоравливать, когда эта связь восстанавливается. Но, видимо, это не у всех так. Ведь самое первое грехопадение произошло, когда ангел посчитал себя самым ярким. И, если верить религиозным постулатам, его падение не исправимо.
С одной стороны, это не всё о Сознании. С другой стороны - нет сил уже писать. Поэтому на сегодня - всё.
С наступающим!
P.S.
С наступившим!
На просторах интернета встретил фразу о том, что у нас ведь и единого определения счастья не существует.
Что же теперь делать? Как же дальше жить? Да очень просто. Потому что оно существует, просто его не все понимают.
Когда Хаббард открыл эмоциональные тона и описал их в виде шкалы, он обратил внимание на такой любопытный факт. Когда человек движется вверх по шкале - он счастлив, и, с другой стороны, когда человек счастлив - он движется вверх по шкале. За этим простым наблюдением скрывается своего рода открытие. Самое глубокое переживание счастья мы испытываем тогда, когда наше Сознание растёт. И чем оно выше, тем большие глубины Души это счастье затрагивает.
Так вот.
Карту того как оно растёт я только что нарисовал почти до конца. И хотя здесь не хватает деталей, а их много, и хотя здесь не описаны конкретные инструменты, а их тоже много, простое понимание этой карты уже может быть достаточно для того, чтобы пойти вперёд. Вперёд, за сокровищами!
И коль скоро это так, уместно было бы задать вопрос – а что мы, собственно, знаем о столь важном инструменте? Как им пользоваться? Как его хранить? Как смазывать или затачивать, или что там с ним ещё нужно делать?
Мне повезло. Я знаю о Сознании две вещи: я знаю, как Сознание растёт и как Сознание ветвится.
Хотя, нет... Я знаю о Сознании три вещи. Про вещь номер ноль сейчас расскажу.
***
Однажды на семинаре одна дама-психолог делилась воспоминаниями о защите кандидатской.
– Вот мой научный руководитель и говорит – не вздумай где-нибудь в тексте написать слово «Сознание», тебя на защите заклюют! «А по какому-такому определению Сознания вы тут пишите?!»
Забавно, но в современной психологии нет единого определение Сознания, с которым бы все согласились. Если помножить этот факт на российский академический снобизм мы и получим такую ситуацию, когда за использование слова Сознание возможно огрести. Российский академический снобизм – штука особая. Меня в своё время научный руководитель тоже учил: «Если презентуешь своё исследование, не вздумай извиняться за допущенные ошибки, тебя беспощадно заклюют. Достойно ссылаться на нехватку времени или финансирования, ошибки же признавать ни в коем случае нельзя!» Однако же результат такого снобизма – отрицательный: психология как будто бы боится обсуждать и изучать такие явления как Сознание или Душа. Насколько я знаю, за рубежом отношение к Сознанию более мягкое – достаточно уточнить, в каком понимании Сознания идёт данное повествование. Например, начало моего рассказа: Сознание – это главный инструмент для создания счастья и процветания – как раз и уточняет тот взгляд, которым сейчас на Сознание смотрю я.
Мда. Единого определения Сознания нет. Что же теперь делать? Как же дальше жить? Да очень просто. Вот представьте, если маленький ребёнок спросит у вас: «Папа, мама, а что такое дерево?», вы что, побежите искать словарь, найдёте определение дерева и будете растолковывать его ребёнку? Надеюсь, что нет. Скорее всего, вы выведете ребёнка на улицу, подведёте к дереву и покажете его. А потом дадите потрогать ствол, покачаться на ветвях, обойти вокруг, посмотреть на листочки, копнуть землю и увидеть корни – вы дадите ребёнку прекрасный способ понять, что такое дерево. Причём большинству людей именно такого знакомства с деревом окажется достаточно на всю оставшуюся жизнь. Но некоторые дети на этом не остановятся. Потом, в школе, на уроке биологии им дадут посмотреть в микроскоп и покажут – а вот тут клетки корневого чехлика, а вот это устьица на листиках. И знакомство с деревом станет глубже. А ещё позднее, уже в институте, подросший человек будет изучать биохимию дерева. И, может быть, даже напишет монографию и создаст собственное определение дерева. И так будет правильно, потому что познание базовых вещей начинается не с определения. Оно начинается с феномена. Удачный выбор феномена способен на многое повлиять: ведь кто-то знакомится с деревом в саду, как с источником плодов, а кто-то знакомится с деревом на лесопилке, как с древесиной... Формирование же определения говорит о том, что познание достигло определённой степени совершенства. И то, что у Сознания единого определения пока нет, говорит о лишь том, что до совершенства познания мы пока не дошли. Но надо же с чего-то начинать? И тут мне повезло...
Я знаю два феномена, через которые можно прикоснуться к Сознанию. Два таких феномена, которых большинству людей хватило бы на всю жизнь. Во-первых, Сознание способно расти. И во-вторых, оно способно ветвиться.
***
Как Сознание растёт.
Часто сложные явления начинаются с какого-то маленького и простого чуда. Настолько маленького и настолько простого, что мы обычно перешагиваем через него и не замечаем.
На этот раз таким чудом становится то, что мы не способны осознать всю реальность сразу и целиком. И мы вынуждены осознавать её по частям. Каждая такая часть – это образ, осознанный кусочек реальности. Складывая образы, как мозаику, мы можем выстраивать всё более сложный образ реальности, познавать её глубже.
Казалось бы, и что такого?
А дальше начинает работать теорема Гёделя – система либо не полна, либо обязательно содержит противоречие. Вспомним, как нам объясняли, что такое диалектика: сначала мы что-то понимаем о доступном нам кусочке реальности, и делаем смелое утверждение по этому поводу. Затем мы продолжаем жить с этим утверждением до тех пор, пока нам не посчастливится познакомиться с другой частью реальности – отрицающей сделанное утверждение. И тогда, если мы ещё не выжили из ума, у нас появляется шанс совершить «синтез» – осознать обе части реальности одновременно, поднявшись на новый уровень понимания. Обычно в подобном ключе рассуждают о небольших многогранных понятиях. А как обстоят дела с понятиями БОЛЬШИМИ и даже ВСЕОБЪЕМЛЮЩИМИ? Например, с МИРОВОЗЗРЕНИЕМ и САМООСОЗНАНИЕМ?
Когда кусочки мировосприятия складываются в более-менее полную картину мира, противоречия накапливаются точно также. И если удаётся выполнить «синтез», то мировоззрение, как огромная система образов, перестраивается целиком. Такие перестройки завязаны на человеческую природу и происходят по определённым законам, из-за чего сходным образом повторяются у разных людей. Переоценить подобную трансформацию сложно – в восточных традициях её называют «просветление» или «второе рождение». При такой перестройке меняется всё – и глубина понимания мира, и основа для принятия решений, и качество жизни, и судьба... Вот тогда мы говорим уже не просто о диалектике, а об уровнях сознания. И чем выше мы по этим уровням заберёмся, тем больше счастья и процветания сможем создать.
Знания о том, как именно Сознание растёт и как ему можно в этом помочь – не новы. Я бы даже сказал, что не было такого народа, который бы совсем ничего не знал о Сознании. Просто потому, что такой народ вряд ли просуществовал бы долго. Представления об уровнях Сознания были описаны в Ведах. Представлениями о струях мышления и царствах Сознания владели Офени. Когда Кастанеда писал про Остриё, а Хаббард об эмоциональных тонах – это тоже было о Сознании. Когда Марина Комиссарова evo-lutio рассуждает о рыбах, нерыбах и рыбаках, а Дмитрий Устинов (ГСР) говорит о внешнем и внутреннем мире человека с перечислением соответствующих уровней – это тоже о Сознании. Возможно ли эти знания выразить кратко?
Хм...
Сознание, получаемое нами при рождении, решает самую первую и самую важную задачу - выжить. Вокруг каких трёх китов вращается успех выживания? Питание, размножение, доминирование. Причём доминирование – главное, и как бы обобщающее – если оно будет, то питание и размножение тоже придут. Свою готовность к доминированию готовы демонстрировать уже трёхлетние дети. Взаимодействие людей на первом уровне Сознания – это борьба за право быть главным. Спектр эмоций на первом уровне Сознания наполнен то страхом, то горем, то гневом, то безвольной апатией или же безудержным, безудержным желанием сказать НЕТ. Решения, принимаемые человеком, опираются в основном на желания и потребности тела, а в отношениях процветает макиавеллизм.
В нашей благословенной жизни дети из этого уровня обычно вырастают сами. Обычно. Плохо, когда вырастать из него некуда, как в каком-нибудь гетто или в тех странах, где кроме выживания ничего, в общем-то, и нет. Ни малейшего избытка ресурса, ни малейшего шанса на процветание – тогда этот уровень Сознания из всего лишь ступени развития превращается в судьбу.
Однако, найти избыток ресурса, позволяющий не выживать, а жить – это лишь один из трёх необходимых факторов для выхода за рамки текущего уровня Сознания. До тех пор, пока у человека есть возможность нахмурить брови, топнуть ногой, и его желание уже исполняется – причин для пересмотра сложившейся системы образов мира не возникает. Чтобы переход в Сознании начался, нужно встретиться с границей, за которой доминирование уже ничего не решает. В обнаружении этой границы и состоит противоречие первого уровня сознания: даже если ты победил, останутся те, кто хочет победить тебя, и они снова втянут тебя в борьбу, лишив счастья, а если их не осталось – что ты будешь делать один на планете? Выход из этого плена – и есть переход на новый уровень Сознания. Однако, блуждание внутри привычной системы образов в поисках выхода может быть бесконечно долгим. Нужен третий фактор, который покажет правильное направление для выхода. Условно его можно назвать «остриё» и отложить на конец рассказа.
Переход на второй уровень Сознания – самый трудный из всех. Потому что человек ещё не знает, что выше сознаваемой им реальности ещё что-то есть, потому что условия для перехода должны собраться вместе, потому что страх физического ущерба очень силён... Если же всё складывается хорошо, человек вдруг обнаруживает себя в новом мире, в котором жить – хорошо, а хорошо жить ещё лучше, и стремление доминировать сменяется способностью договариваться.
Второй уровень сознания – для кого-то это «пранамайя», для кого-то «струя мышления договоров» или «уровень желаний». И для многих уже это – счастье. Раньше было «денег нет, но вы держитесь», а тут человек дышит – и ему уже хорошо. С такими людьми очень удобно – с ними не нужно нянчиться, они способны сами о себе заботиться, разве что заскучают иногда, но уже в следующий момент с интересом будут знакомиться с чем-то новым, с осторожностью внедрять изменения в свою жизнь, с энтузиазмом радоваться успехам. Эти люди предприимчивы и любят мотивационные книги: «Выходите из зоны комфорта и жизнь осыплет вас...». Так происходит, когда в человеке вместо тела главенствует Ум – эффективный менеджер для осуществления собственных желаний.
Шуточный пример: Александр Пушной в роли человека, достигшего вершины второго уровня Сознания. Для тех, у кого ютуб не работает: Что же делать? Как дальше жить?
И это было бы прекрасно, если бы не побочные эффекты. Ведь иногда хочется не соблюсти договор в точности, каким он изначально подразумевался, а перетянуть одеяло на себя, особенно если договор устный и контрагент – лопух. И тогда человек на этом уровне может немного подзастрять. А если застрять надолго и всерьёз, можно отрастить уже конкретное сверхпотребление и превратиться в мироеда, вплоть до полной утраты человеческого лица.
В чём противоречия второго уровня Сознания? Человек понимает, что безудержные желания его когда-нибудь убьют – отравят наркотическим бредом, надорвут бюджет – его собственный или его кредиторов, с которыми он никогда не рассчитается. Желание получить больше счастья здесь и сейчас вступает в конфликт с желанием быть счастливым всегда. И вдруг оказывается, что счастливым возможно оставаться практически вечно, если обуздать неупорядоченные желания. Обуздать их разумно. Если выработать собственные (не чужие) правила разумной жизни и по ним жить. При переходе на 3-й уровень сознания человек становится Хозяином Правил, он обретает способность создавать правила и согласовывать свои правила с другими.
Переходы на следующие уровни сознания могут проходить мягче и незаметнее. Если повезёт. Во всяком случае, многие их даже не замечают, но они есть, и судьбоносность их только нарастает.
Третий уровень сознания начинается, когда Разум берёт верх над Желаниями. Разум дарит безмятежность, здоровый образ жизни и уверенность в своей способности попасть в Рай. Работа Разума позволяет создавать нечто ценное – Справедливость. Говорят, «справедливости не существует». Ха! Это её в природе не существует. Ни в виде минерала, ни в виде силы притяжения или температуры. Но она существует в социуме разумных существ. Потому что создаётся искусственно. И создаётся она разумом. Спрос на справедливость достаточно велик, чтобы Разум мог достигать вершин власти.
Иногда людям приходится «сдавать экзамен» за обладание тем или иным уровнем сознания. Хороший пример – Прабхупада. До него было: «триста лет колонизации и грабежа, и единственное, чему европейцы научились – это пить чай», а после стало: «нужно было что-то поменять в моей жизни, и я поехал в Индию за просветлением». Хотя над свободой и благополучием Индии трудилось множество людей, именно Прабхупада сумел перевернуть образ своей страны в сознании человечества. Он «впарил» «цивилизованному» миру свои проповеди, а взамен приобрёл уважение к своей стране. И теперь его самого помнит лишь специфический круг людей, но толпы едут в Индию уже не грабить, а приобщаться к священному, как будто в других местах духовных знаний нет. Вот она – сила рекламы. И сила Разума одного человека, сдавшего свой экзамен до конца.
Если этого примера мало - вот ещё интервью с человеком, который уже исходил третий уровень Сознания вдоль и поперёк, и готов идти дальше: Сергей Иванов - миллиардный бизнес как социальный эксперимент - пожалуйста, наполняйтесь здоровыми вибрациями Разума.
В чём противоречия третьего уровня Сознания?
Сидит генерал с удочкой на берегу озера, ловит рыбу. Генерал при полном параде – китель, штаны с лампасами, фуражка. Стоит невыносимая жара, с генерала капает пот. С самого утра ни одной поклёвки, он грустно смотрит на неподвижный поплавок. И вдруг голос с небес: «А ведь хрен прикажешь».
Правила – помогают жить. Сила воли и дисциплина помогают выполнять правила. Но то, что разумно для кошки, никогда не подойдёт мышке и наоборот. У людей существует множество причин быть то в роли кошки, то в роли мышки. И поэтому всегда существуют другие люди, правила которых могут отличаться от своих собственных. С ними можно пытаться договариваться. Их можно пытаться убедить, сломить или победить – заставить следовать своим правилам. Но если их правила возникли не на пустом месте, если у их правил есть вполне объективные основания, действительно направленные на их счастье, то это счастье от такой победы – рухнет. Не везде и не всегда можно применить свои правила. Там, где начинаются правила других людей, необходимо нечто иное. Нужна Любовь. А любовь – это когда для счастья собственного необходимо счастье любимого человека. И вот если научиться любить этих других с их другими правилами, то уже хрен прикажешь. Нужен более высокий уровень Сознания, чтобы управлять жизнью на таком уровне сложности.
К противоречиям третьего уровня Сознания можно отнести и «Синдром Рудольфа Сикорски». Дело в том, что третий уровень Сознания не имеет такой тесной связи с Мирозданием, как четвёртый. Имеющейся связи недостаточно, чтобы понимать до конца возможные исходы той или иной ситуации. И тогда Разум вынужден делать предположения о рисках и затем принимать решения на основе этих предположений – вот уже два раза можно ошибиться. Если вероятности рисков высоки, Разум вынужден переходить от решений к действиям. И это могут быть очень разрушительные действия. В то же время следующий уровень Сознания имеет больше сил для контакта с реальностью и не так боится встречи с неизвестностью, потому что допускает найти и там нечто прекрасное. Это позволяет четвёртому уровню Сознания принимать решения уже не на основе вероятностных (и часто ошибочных) предположений, а на основе открывающихся фактов – то есть, более адекватно и менее разрушительно.
Синдром Рудольфа Сикорски – это одно из проявлений болезней Сознания. Но о болезнях – ниже.
Судьба людей, застрявших в разуме и не нашедших выход наверх – незавидна. Как незавидна судьба тех, кто окажется рядом с ними. Потому что самые страшные злодеи – это не представители первого уровня сознания с их дикостью. Самые страшные злодеи – это обладатели холодного Разума, потерявшие Сердце.
Если экзамен на Разум сдан успешно, способность Любить берёт верх над Разумом. Человек поднимается на четвёртый уровень сознания – уровень Сердца. Открытое Сердце дарит человеку Блаженство. Этих людей иногда и называют блаженными. От зависти, наверное. Ещё оно даёт способность вступать в особо близкие отношения с окружающим миром, познавать его необычайно глубоко, лучше других понимать его боль и исцелять её. Если Разум позволяет достигать вершин власти, то Сердце позволяет достигать вершин Человечности. Хороший пример – Голтис и то, как он сдал свой экзамен до конца: "Открытое Сердце".
Это был очень серьёзный экзамен. В рассказе Голтиса есть эпизоды, как Сердце и Разум спорят в нём, например, когда с него сняли наручники и он вёл машину по горной дороге. Очень показательно. И то, как он уже на выходе разрешил ситуацию с остальными людьми. Если кто-то сомневается в реальности этой истории: арест Голтиса – исторический факт, сам Голтис, насколько я могу судить, жив и здоров, до недавних пор с ним было несложно встретиться лично. И ведь он не один такой. Шон Ланган, Рихард Зорге. И Грегори Дэвид Робертс, не смотря на всю свою биографию.
Открытое Сердце - это не только экзамен. С ним можно просто жить каждый день своей жизни. Вот, например, Лора Адамс — Llorax приехала в Россию как сотрудница фонда защиты дикой природы и осталась тут навсегда: llorax.livejournal.com/1693.html Она удивительно сблизилась с тем миром, который ей тут открылся. Возможно, она его полюбила даже больше, чем сами местные жители. А возможность быть «инородным телом», в то же время человеком очень близким к открывающимся событиям, дала ей возможность замечать такие детали, которые от обывателя обычно ускользают. Причём замечать с особой душевной теплотой. И в эту теплоту хочется окунаться. Я читал её блог несколько лет. А потом Лора умерла. Упала с лошади и разбилось. Светлая память.
Вишенка на торте – Вадим Смоленский и его «Записки Гайдзина». Нектар Сердца! Нет слов, чтобы выразить, как это прекрасно!
upd. "Записки Гайдзина" Вадима Смоленского - это коробка душевных конфет. Они уложены в коробочку по определённым правилам. В правой колонке - миниатюра, как бы прелюдия к истории, расположенной в левой колонке. В таким порядке их и следует кушать - сначала миниатюру, потом соответствующий рассказ. Приятного Душевного аппетита!
Много, очень много таких людей. Живущих скромной и незаметной жизнью. Двигают человечество вперёд, по капельке, пядь за пядью приближая возможность того, что когда-то называли Царствие Небесное на Земле, а теперь уже никак не называют – забывают потихоньку.
Голтис сдал свой экзамен успешно и до конца. Сейчас он уже на пятом уровне сознания. Как Антоний Сурожский, как Франклин Рузвельт, как... Интересно, кто и как его сейчас помнит в Иране?
В чём противоречия четвёртого уровня Сознания?
Вот, к примеру, европейцы много кого любят. В Германии любят мигрантов. Во Франции любят нетрадиционные гендеры. В Голландии любят наркоманов. Но счастливы ли они от такой бестолковой любви? Если любить болезнь и принимать её как допустимую часть жизни – легче самому заболеть и пропасть, нежели вылечить её. В мире существуют вещи и процессы, которые не надо любить. В которые не надо вовлекаться. Процессы, которые приведут в ад, например. И хорошо бы понимать, что любить можно, а что нельзя. Для этого надо понимать законы природы, её процессы глубже, ещё глубже. Для этого нужна мудрость.
И такая мудрость даётся на пятом уровне Сознания. Александр Хакимов в своих лекциях утверждает, что это уровень встречи с Богом. Анандамайя – уровень блаженства, где ананда – как раз блаженство, а вот майя – та самая иллюзия, морок, что и на всех предыдущих уровнях – они все через майя называются.
Но ещё до мудрости человеку даётся чувство стыда, чувство понимания своего глубокого несовершенства. Не такого, как дурная привычка, от которой можно избавиться при помощи Разума и Дисциплины. Нет, несовершенства неискоренимого, вырастающего из самой собственной природы.
Если на четвёртом уровне Сознания человек был способен сохраняя своё «Я» прикасаться ко множеству других «Я», с их другими правилами, не разрушая и не нарушая их правду также, как и свою, то человек на пятом уровне Сознания оказывается способным пойти ещё дальше – он способен без привязки к «Я» осознавать процессы, которыми пронизана Вселенная, которые начались задолго до человека и продолжатся далеко после него. Он способен следовать по этим процессам, как серфингист, вставший на волну, скользить по ним туда, где уже нет вообще никакого «Я», если, конечно, ему хватит совершенства последовать так далеко. И все свои наблюдения человек с пятым уровнем Сознания способен облечь в слова той речи, на которой говорят окружающие люди. В «переводе на понятный язык» и состоит некий долг этого уровня Сознания перед человечеством. Поскольку наша культура и наш язык со временем меняются, то это словесное облачение Вселенской истины приходится время от времени обновлять. Вот, например, как это делает Антоний Сурожский: «Проповедник должен говорить о том, что является его опытом Бога».
Обратите внимание – Голтис говорил от Сердца к Сердцу и Антоний Сурожский говорил от Сердца к Сердцу, но как по-разному звучат их слова! Это – разница в уровне Сознания.
А ещё есть шестой уровень Сознания. И седьмой уровень Сознания... И если первые пять уровней можно считать путём, в конце которого человек способен встретиться с Богом, то эти уровни Сознания – его путь вместе с Богом. Но нам туда пока рано.
***
Любопытно, что уровни Сознания есть не только у людей, но и у человеческих коллективов. Можно создавать предприятия на том или ином уровне Сознания. И плоды, которые такое предприятие принесёт – будут соответствовать...
Есть такой человек – Джим Коллинз – исследователь в области экономики. Однажды он обратил внимание на удивительный феномен – феномен «Великих компаний». Если излагать его кратко, то некоторые компании не просто выделяются среди конкурентов, а оказываются в десятки раз более плодотворными, чем среднее в их области рынка. Он много лет изучал этот феномен и описывал его в своих книгах: «Построенные навечно», «Великие по собственному выбору», «От хорошего к великому: почему некоторые компании совершают прорыв, а другие нет», «Как гибнут великие и почему некоторые компании никогда не сдаются». Полагаю, Джим Коллинз не знал о существовании уровней Сознания в том виде, в котором я говорю о них здесь. Но между строк его книг можно увидеть, как работает коллективное Сознание в «Великих компаниях». Переход к «Великому» начинается в тот момент, когда Сознание компании поднимается выше Разума, а явление преобразившейся компании в Силе и Славе происходит уже где-то между четвёртым и пятым уровнями Сознания.
Предприятия – не предел. В масштабе эпох, государств и народов уровни Сознания приводят к формированию различных формаций – рабовладение, феодализм, капитализм, социализм и нечто новое, которое хочет родиться – будет ли оно названо коммунизмом или анархией, как её себе представлял Кропоткин – в любом случае это будет нечто, на границе четвёртого и пятого уровня Сознания.
***
Представление о Сознании как о чём-то иерархичном нравится не всем. Оно действительно не отражает всех нюансов Сознания. Я сам представил бы Сознание как многоэтажный дом: есть небольшие ступени – это эмоциональные тона; есть этажи – это, собственно, уровни Сознания; царства Сознания – это если у тебя квартира на три этажа, и ты принимаешь решения и совершаешь поступки, касающиеся всех этих апартаментов разом.
Каждому от рождения даётся такой дом. И в процессе жизни, человек учится быть его Хозяином. Вот, разгрёб хлам на первом этаже – научился быть Хозяином своей биологической природы – оседлал её собственным умом, как быка на родео. Разгрёб завалы второго этажа – стал Хозяином своего ума, теперь можно подняться на третий этаж. Когда этот человек станет Хозяином трёх этажей – пожалуйста, сможет организовать перепланировку, оборудовать необходимые лестницы и наслаждаться прекрасной трёхэтажной квартирой. И так далее.
Если подойти к этому человеку и спросить: «Где твой Разум, где твоя сила воли? Или где твоё “Я”, где твоё предназначение?», он, вполне возможно, протиснется на третий, или четвёртый – ещё не приведённые в порядок этажи, и что-то вынесет оттуда, честно ответит: «Вот мои Разумные поступки. А вот моя жизненная Миссия». И в этом ответе будет какая-то часть правды, но эта правда будет смешана с той пылью и хламом, до уборки которых человек из нашего примера ещё не добрался, потому что настоящим Хозяином он научился быть только на первых двух этажах.
Иногда человек устраивает в своём доме ремонт. Фасад здания оказывается закрыт строительными лесами, мебель внутри закрыта плёнкой, комнаты забрызганы извёсткой. Хозяин бегает по этажам туда-сюда, где-то что-то сверлит, строгает, отрывает и прибивает заново. Но даже в этом случае вполне угадывается, на каких этажах человек является Хозяином, а куда заходит «только посмотреть».
Любопытным открытием для меня стала попарная связь уровней Сознания.
Когда человек осваивает, например, второй уровень Сознания – его Ум является основой для принятия решений. Но Разум с третьего уровня тоже здесь – он уже в работе, только выполняет помогающую функцию, занимает подчинённое по отношению к Уму место – решает сложные для Ума задачи и передаёт результат Уму на утверждение. Можно говорить о том, что Ум является базовым слоем Сознания, исполненным ответственности за качество жизни человека, а Разум – неким творческим, обучающимся слоем Сознания.
Переход на третий уровень Сознания сопровождается революцией – Разум берёт верх над Умом, при этом Ум начинает принимать и исполнять решения Разума, а сам Разум, став основой принятия решений, начинает нуждаться в звучании Сердца в качестве творческого слоя Сознания.
И в тот самый момент, когда Разум, поравнявшись силой с Умом, пытается победить его в борьбе за главенство в принятии решений, а человек переживает эмоцию "игры", именно тонкий голос Сердца способен сместить равновесие сил в сторону Разума. Способность услышать этот тонкий голос более высокого слоя Сознания и становится тем "остриём", которое каждый раз оказывается необходимо, чтобы выход из плена текущего уровня Сознания вёл к Сознанию более высокому...
Сознание человека благополучно растёт, пока между Базовым и Творческим уровнями имеется надёжная связь. Что же может пойти не так? Эта связь может нарушиться.
Например, на втором уровне Сознания Разум может предлагать Уму ввести распорядок дня для здорового образа жизни. А Уму может не понравиться подобное предложение. Будучи Базовым уровнем Сознания, он может не только отказаться от советов Разума, но даже разрушить Творческий уровень. Тогда человек скатится в Скуку, внутренняя организованность сменится внутренней расхлябанностью, из-за неправильного образа жизни Тело начинёт страдать от нехватки энергии – возникает риск свалиться на первый уровень Сознания.
Или другой пример. На третьем уровне Сознания Разум принимает и утверждает решения. Сердце стремится помочь находить самые человеколюбивые решения. Однако, если Разуму эти решения не нравятся, он может легко отмахнуться от них или даже наказать Сердце за излишнюю сентиментальность. В результате возникает ситуация:
- Сходи к начальству и утверди у них текст некролога о нашем коллеге.
- А почему ты не сходишь? Твой же текст.
- Да, но коллега был не из моей команды. Я даже не знаю, имею ли я право писать на него некролог и могу ли просить руководство компании разрешить его публикацию, минуя голову своего непосредственного руководителя.
- Слушай, фреймворк был придуман для решения рабочих задач. А это – просто человеческая задача. Тебе что, нужен фреймворк для проявления Человечности?
- Э... Ну да, я боюсь – вдруг меня за это с работы выгонят.
Если человеку (В мирное время! Без форсмажоров!!) становится нужна система правил и разрешений для проявления Человечности, нормальной в человеческой культуре – значит что-то не то происходит в Датском королевстве. Потому что в таких условиях Человечность начинает потихоньку превращаться в бесчеловечность...
Именно наличие здоровой связи Базового и Творческого слоёв Сознания определяет, будет ли человек на первом уровне Сознания сильным или насильником, на втором уровне Сознания – успешным предпринимателем или мироедом, на третьем – справедливым лидером или фашистом и так далее.
Здоровую связь между этажами я называю «вертикаль Сознания». Значимость этой связи настолько велика, что она отражена даже в Библии. Здесь она фигурирует не в виде связи слоёв Сознания внутри одного человека, но в виде связи Учитель-Ученик или Творец-Творение.
Сотворил Бог Человека. Пока был с ним рядом, учил чему-то – всё было в порядке. Но стоило Ему только отойти и заняться какими-то своими делами, как тут-то и сложились обстоятельства для совершения всех неприятностей. Грехопадение, изгнание из Рая. Связь с Творцом разорвалась. Прошло время, Человек прошёл множество испытаний и обрёл ту степень чистоты, когда возвращение к Богу стало возможным. Тогда пришёл Христос – Спаситель Мира и восстановил утраченную связь.
Бог назвал Человека самым совершенным своим творением – как, почему? Нежели совершеннее ангелов? Можно предположить, что такая характеристика дана человеку именно потому, что наша связь Творец-Творение не только рвётся, но и восстанавливается. Люди способны переживать некоторое отчуждение от высшего Сознания, и выздоравливать, когда эта связь восстанавливается. Но, видимо, это не у всех так. Ведь самое первое грехопадение произошло, когда ангел посчитал себя самым ярким. И, если верить религиозным постулатам, его падение не исправимо.
С одной стороны, это не всё о Сознании. С другой стороны - нет сил уже писать. Поэтому на сегодня - всё.
С наступающим!
P.S.
С наступившим!
На просторах интернета встретил фразу о том, что у нас ведь и единого определения счастья не существует.
Что же теперь делать? Как же дальше жить? Да очень просто. Потому что оно существует, просто его не все понимают.
Когда Хаббард открыл эмоциональные тона и описал их в виде шкалы, он обратил внимание на такой любопытный факт. Когда человек движется вверх по шкале - он счастлив, и, с другой стороны, когда человек счастлив - он движется вверх по шкале. За этим простым наблюдением скрывается своего рода открытие. Самое глубокое переживание счастья мы испытываем тогда, когда наше Сознание растёт. И чем оно выше, тем большие глубины Души это счастье затрагивает.
Так вот.
Карту того как оно растёт я только что нарисовал почти до конца. И хотя здесь не хватает деталей, а их много, и хотя здесь не описаны конкретные инструменты, а их тоже много, простое понимание этой карты уже может быть достаточно для того, чтобы пойти вперёд. Вперёд, за сокровищами!
14:05
Про Хозяина
Когда Душа хочет войти в материальный мир, у неё есть проблема – она не может активно действовать в нашем мире. Я не знаю всех тонкостей – почему так. Однако, она находит решение, которое нам очень знакомо. Она заключает учредительный договор, совместно с телом в качестве партнёра, об учреждении новой личности. В эту личность инвестируется капитал знаний, которым Душа обладает. Для управления личностью назначается Хозяин, который имеет право представлять личность лично и несёт полноту ответственности за её деятельность в пространстве законов материального мира. Если мы посмотрим в себя, мы можем обнаружить это чувство Хозяина. И если понаблюдать ещё, можно заметить, как легко прыгают на язык фразы «моё тело», «моя душа», «у меня есть тело», «у меня есть душа». Хотя, например, кришнаиты настаивают на том, что не «у меня есть душа», а «я и есть душа». Но нет, нашему языку эта фраза не очень комфортна. Так же, как некомфортна фраза «у меня есть Хозяин». «Я – хозяин» – гораздо комфортнее. Любопытно, что в отличие от кришнаитов, христиане как раз считают Человека –совокупностью и души, и тела.
Что делает вновь назначенный Хозяин? О! У него много работы. Для начала надо наладить связь с реальностью. Где там органы чувств? Что нам доступно? А в обратном направлении что можно сделать? Покричать? Это перво-наперво. Связь с реальностью поддерживать обязательно. Научиться выделять из реальность кусочки, с которыми потом возможно работать – вот рука, вот кроватка, вот мама – простые образы мира. Научиться складывать простые образы в сложные. Ответственным назначить Гештальта. А ещё образы надо где-то хранить. Значит нужна память. Вот уже и отделы пошли... Как-то нужно упорядочивать эти образы по значимости – это хочу, это не хочу, а это – вообще на дальнюю полку. А потом ещё наладить внутренний контроль адекватности образов и принимаемых по ним решений. Значит рефлексия нужна. Разум. Снова отделы. Выстроить рабочее предприятие – это вам не баран чихнул. А ещё же нужно продукцию производить. Там уже и инвесторы требуют – одному подай продолжение рода, другому тоже что-то нужно, но по-своему. А значит нужно выстроить смысл этой жизни. А для этого надо осознать всего себя, начиная от принятых решений и набитых на этом шишек, вплоть до самого капитала, полученного от Души... Полно у Хозяина работы. А потом окажется, что Хозяин – не такой уж Хозяин. Это всего лишь наёмный работник – вот он есть, а вот его не стало. А настоящие Хозяева мироздания – законы большие, чем Человек... И снова работать, потому что работу никто не отменял. Полно у Хозяина работы, полно.
Есть такая сказка, в которой жёлудь уронили в подвал, он пустил росток и дорос от Земли до самого Неба, куда по нему стало возможным вскарабкаться. Вот труд Хозяина и похож на это карабканье, когда этаж за этажом Хозяин выстраивает новые уровни своего Сознания, позволяющие поднять Человека от Земли – где бытие, первичность материи, эволюция и всяческие заморочки, до Неба – где сущее, первичность Души, намеренное творение и блаженство.
Когда жизнь заканчивается, приумноженный Хозяином капитал Душа может забрать себе за черту...
Так вот, я про что.
Видел когда-нибудь дерево, которое судьба надломила, пока оно было маленьким, но не убила? И вот оно уже старое, вроде бы крепкое, но в нём видны следы той надломленности и кривизны, которую ему пришлось приобрести, чтобы выжить. Есть такая книга «Пять травм, которые мешают быть самим собой». В ней рассказано о том, какие уязвимости есть у Человека в процессе взросления – пока Хозяин ещё маленький – и о том, как окружающий мир может так стукнуть, что не убьёт, но искривит настолько, что потом всю жизнь приходится не идти, а ползти и мучиться. Вот и у тебя торчит одна из этих травм. Ты постоянно об неё запинаешься. И очень обидно, когда окружающие видят в тебе твою боль, но не понимают (большинство же не читали правильную книгу и думают, что ты просто плохо воспитан). Досадно ещё и то, что даже если я эту боль вижу и понимаю, то всё равно не могу засунуть руки внутрь другого человека и навести там свой порядок. Потому что порядок в себе каждый Хозяин наводит сам.
А как это делать? Особенно, если Хозяин – маленький? Хозяин может и маленький, Душа – большая. Что я говорил? В Человеке это самая главная часть. И если эта часть берёт на себя заботу о происходящим, все остальные части превращаются в счастливую семью. Или предприятие. Как она берёт эту заботу? Вот для этого Хозяину надо научиться приглашать Душу на совет директоров. Чтобы она на каждом совете сидела и советы давала. Хозяин эти советы тут же в дело... Тогда дело и пойдёт.
P.S.
И почему это на «окружающем мире» не проходят? Это ведь с прикосновения к окружающему миру началась та боль, которую Хозяину приходится исправлять.
И вот ещё что любопытно. С тех пор как Александр Лоуэн и Лиз Бурбо писали об этих травмах прошла куча лет, выросли новые поколения психологов. Сейчас уже, наверное, все знают эти травмы – типовые, как хрущёвские пятиэтажки. И за всё это время никто не назвал хоть сколько-нибудь "типового" способа исцелять их. Особенно в детстве – пока психика наиболее гибка. Почему так?
Что делает вновь назначенный Хозяин? О! У него много работы. Для начала надо наладить связь с реальностью. Где там органы чувств? Что нам доступно? А в обратном направлении что можно сделать? Покричать? Это перво-наперво. Связь с реальностью поддерживать обязательно. Научиться выделять из реальность кусочки, с которыми потом возможно работать – вот рука, вот кроватка, вот мама – простые образы мира. Научиться складывать простые образы в сложные. Ответственным назначить Гештальта. А ещё образы надо где-то хранить. Значит нужна память. Вот уже и отделы пошли... Как-то нужно упорядочивать эти образы по значимости – это хочу, это не хочу, а это – вообще на дальнюю полку. А потом ещё наладить внутренний контроль адекватности образов и принимаемых по ним решений. Значит рефлексия нужна. Разум. Снова отделы. Выстроить рабочее предприятие – это вам не баран чихнул. А ещё же нужно продукцию производить. Там уже и инвесторы требуют – одному подай продолжение рода, другому тоже что-то нужно, но по-своему. А значит нужно выстроить смысл этой жизни. А для этого надо осознать всего себя, начиная от принятых решений и набитых на этом шишек, вплоть до самого капитала, полученного от Души... Полно у Хозяина работы. А потом окажется, что Хозяин – не такой уж Хозяин. Это всего лишь наёмный работник – вот он есть, а вот его не стало. А настоящие Хозяева мироздания – законы большие, чем Человек... И снова работать, потому что работу никто не отменял. Полно у Хозяина работы, полно.
Есть такая сказка, в которой жёлудь уронили в подвал, он пустил росток и дорос от Земли до самого Неба, куда по нему стало возможным вскарабкаться. Вот труд Хозяина и похож на это карабканье, когда этаж за этажом Хозяин выстраивает новые уровни своего Сознания, позволяющие поднять Человека от Земли – где бытие, первичность материи, эволюция и всяческие заморочки, до Неба – где сущее, первичность Души, намеренное творение и блаженство.
Когда жизнь заканчивается, приумноженный Хозяином капитал Душа может забрать себе за черту...
Так вот, я про что.
Видел когда-нибудь дерево, которое судьба надломила, пока оно было маленьким, но не убила? И вот оно уже старое, вроде бы крепкое, но в нём видны следы той надломленности и кривизны, которую ему пришлось приобрести, чтобы выжить. Есть такая книга «Пять травм, которые мешают быть самим собой». В ней рассказано о том, какие уязвимости есть у Человека в процессе взросления – пока Хозяин ещё маленький – и о том, как окружающий мир может так стукнуть, что не убьёт, но искривит настолько, что потом всю жизнь приходится не идти, а ползти и мучиться. Вот и у тебя торчит одна из этих травм. Ты постоянно об неё запинаешься. И очень обидно, когда окружающие видят в тебе твою боль, но не понимают (большинство же не читали правильную книгу и думают, что ты просто плохо воспитан). Досадно ещё и то, что даже если я эту боль вижу и понимаю, то всё равно не могу засунуть руки внутрь другого человека и навести там свой порядок. Потому что порядок в себе каждый Хозяин наводит сам.
А как это делать? Особенно, если Хозяин – маленький? Хозяин может и маленький, Душа – большая. Что я говорил? В Человеке это самая главная часть. И если эта часть берёт на себя заботу о происходящим, все остальные части превращаются в счастливую семью. Или предприятие. Как она берёт эту заботу? Вот для этого Хозяину надо научиться приглашать Душу на совет директоров. Чтобы она на каждом совете сидела и советы давала. Хозяин эти советы тут же в дело... Тогда дело и пойдёт.
P.S.
И почему это на «окружающем мире» не проходят? Это ведь с прикосновения к окружающему миру началась та боль, которую Хозяину приходится исправлять.
И вот ещё что любопытно. С тех пор как Александр Лоуэн и Лиз Бурбо писали об этих травмах прошла куча лет, выросли новые поколения психологов. Сейчас уже, наверное, все знают эти травмы – типовые, как хрущёвские пятиэтажки. И за всё это время никто не назвал хоть сколько-нибудь "типового" способа исцелять их. Особенно в детстве – пока психика наиболее гибка. Почему так?
Итак, человек доместицировал сам себя. Что же это ему дало? И как повлияло на эволюционные вызовы?
Ну, во-первых, благодаря более мягкому отношению с сородичами, человек научился создавать по-настоящему большие коллективы. Что, в свою очередь, открыло для него возможность решать по-настоящему большие задачи. То, как преобразился мир за последние пару сотен лет - яркая демонстрация этих возможностей. И это важное приобретение: если сейчас, например, все доместицированные люди куда-нибудь исчезнут, в мире возникнут проблемы не только с производством микросхем, лекарств и спутников, но даже желающих ежедневно стоять у станка или управлять комбайном окажется мало. Слишком мало для поддержания существования цивилизации. А если попытаться создать большой коллектив из более древних форм человека, то эффективно заниматься они смогут разве что войной. И если будет не с кем – сами найдут. Да хотя бы друг с другом. Бей своих, чтобы чужие боялись – древний принцип, который для доместицированного человека уже как-то диковат.
Что-то ещё?
Хм... Вот если задуматься – какой эволюционный выигрыш получил волк, превратившись в собаку? Кажется, что самый большой выигрыш в том, что он научился жить вместе с человеком и получать жизненные блага от человека. Сказать, что одомашненные особи стали более умными, чем дикие, наверное, нельзя. Тот же волк очень умён в той среде, для которой он эволюционно предназначен. И назвать особо умным слюнявого пса, который мочится от радости при встрече с хозяином, тоже сложно. Конечно, если волка поместить в социальную среду, он не проявит там того интеллекта, который проявит собака, потому что собака рядом с людьми способна стать частью социума, для волка же это нечто невероятное – если с человеком подружиться он ещё изредка способен, то с социумом – уже нет.
Поэтому в интеллекте человек от доместикации, наверное, не выиграл. Но недавно я узнал такой любопытный факт: одомашненные особи обладают более высокой синаптической пластичностью. Если вырвать существо из привычной для него среды и поместить в какую-то новую среду, особи, прошедшие доместикацию, продемонстрируют большую гибкость синоптических связей в процессе приспособления к этой среде. Дикому волку – хоть кол на голове теши. Ему легче стать вымершим, чем поменять уклад жизни. А доместицированная особь приспособится быстрее. Любопытное эволюционное приобретение.
Третье приобретение, которое я мог бы назвать, связано с повышенной хрупкостью. Чем сложнее система, тем легче её поломать. Человек одомашненный стал более хрупким, чем человек дикий. Если когда-то столкновение с насилием было рутинной частью повседневности, и если ты выжил – значит ты успешен, то для человека доместицированного столкновение с насилием может приводить к травмам (даже не физическим), которые приходится влачить за собой всю жизнь, страдать и мучиться. Почему у зебр не бывает инфаркта? По той же причине, по которой зебру не удалось доместицировать не смотря на все попытки. Зебры – более дикие, чем хорошо приручаемые лошади, инфаркт у которых, кстати, есть. Впрочем, о том, какие психологические травмы носили в себе древние люди, мы не знаем. Зато можем сравнить себя с людьми из исторических записей. Не очень-то они страдали из-за тех вещей, которые ломают человека сегодня.
Что же это за странное приобретение такое – повышенная сложность=хрупкость? С одной стороны – ехать на супер-оснащённом Фольксвагене гораздо приятнее, чем на УАЗ Буханке (которая сразу зашибись получилась), а с другой стороны – ремонтировать супер-оснащённый Фольксваген... Особенно старыми инструментами – привычным ломом, кувалдой и такой-то матерью... Нет, не умеют сейчас надёжные машины делать, то ли было в старые времена. Напридумывали тут ку-культуру производства, культуру обслуживания, тфу... Так, о чём это я? Ах да. Конечно, повышенная сложность даёт нам больше возможностей для создания счастья, но она же делает необходимым больше знать о себе и понимать как с собой обращаться. Если не относиться к этому знанию как к чему-то обязательному, раскрыть весь потенциал хрупких людей не получится.
В предельном варианте доместикации человек становится кротким. Что в дополнение к уже названным приобретениям добавляет ещё одно – общество кротких людей не страдает от внутренней агрессии. Кроткие – это не те люди, которые не способны дать отпор в лоб, зато будут делать пакости исподтишка. Агрессии у них нет, или так мало, что она не доставляет проблем. Это существенно меняет возможности социального строительства – если в древнеримском взгляде на жизнь «человек человеку – волк», то для кротких людей человек – это в первую очередь друг, товарищ и брат. Около двух тысяч лет назад процент кротких людей в обществе стал настолько заметен, что им потребовалось детально осмыслить эту разницу мировоззрений и свои отличия от всех, кто был до них. Это осмысление нашло отражение в том числе в религии, и настолько потрясло человечество, что мы до сих пор ведём от него современное летоисчисление. Однако кротость делает людей в некотором роде «вкусными», и об этом чуть ниже.
А что там с эволюционными вызовами?
По прошествии веков мы наконец-то решили тот эволюционный вызов, с которого началась наша доместикация. Мы выстроили социум, способный создавать технологии, которые могут дать нам питательное изобилие. Сейчас мы можем накормить все человечество, несмотря на то что оно постоянно растет.
Я где-то слышал, что одна только Аргентина при желании могла бы накормить всю планету. Конечно, для этого им пришлось бы напрячься, но сам факт показывает, что мы живем в эпоху изобилия. А то, что мы этого изобилия не видим, связано скорее с социальными особенностями распределения, чем с природными проблемами. Природные проблемы удалось преодолеть.
Одновременно с возможностью изобилия мы получили огромную силу влияния на экосистему. Известный пример с воробьями в Китае, наверное, все знают. Человеческие потери в результате этой ошибки были сопоставимы с потерями Китая во второй Мировой войне. Про учёного, который «нанес атмосфере больше вреда, чем любой другой организм в истории Земли», тоже, наверное, все слышали.
Но есть пример даже более близкий.
В благословенном 20м веке, наконец-то стало возможным массово дать людям индивидуальное жильё. Какое счастье! Можно наконец-то оградиться стенами от назойливых родственников с их заморочками. Тёмная сторона человеческих общин несла в себе столько страданий, что люди с радостью воспользовались этой возможностью. И вдруг... Оказалось, что с распадом «больших семей» и переходу к «индивидуальным семьям» мы потеряли множество психологических регуляторов для формирования счастливых отношений. Одна женщина вспоминала, как вышла замуж за якута и попала в «большую семью». Многочисленные родственники совали нос во всё, и это напрягало. Пока не родился ребёнок. Вот только тут стало понятно, насколько это хорошо – никаких проблем с ребёнком нет. Вокруг множество родственников, готовых помочь и имеющих реальный опыт воспитания собственных детей. Живой опыт – не книжный, книги-то мы все читать умеем. Вот так «почти не напрягаясь» мы можем ломать собственную экосистему, просто пытаясь сделать её более удобной.
Достигнутое изобилие сформировало очень интересные условия для новой эволюции.
Для людей стало не обязательно упахиваться, чтобы добыть себе пропитание. Сейчас средства к существованию можно получить множеством относительно честных или совершенно нечестных способов. Это привело к формированию социального паразитизма во всех областях жизни человека. В принципе, воры и мошенники были во все времена, но настолько обильное появление паразитов стало возможным сейчас, как никогда раньше.
Люди, воспитанные на советской идеологии, привыкли считать, что есть правящий класс, который паразитирует на рабочем классе. На самом деле все гораздо хуже, потому что паразитирует все, кто только хочет, на всех на ком только может.
Люмплен-пролетариат готов паразитировать на государстве: накорми нас голодных, иначе мы устроим бунт. Это форма агрессивного паразитирования «слабых» над «сильными».
Система управления большим социумом требует сложных бюрократических процессов, которые мало кто понимает. И это тоже создает соблазн для того, чтобы начать паразитировать на этом. Брать взятки, злоупотреблять имеющейся властью, находя лазейки для того, чтобы оставаться безнаказанным.
Юридические отношения в сложном социуме становятся настолько сложны, что требуют специального образования, специального языка, которого не понимают «обычные» люди. И это тоже создаёт плацдарм для паразитирования – как на отдельных гражданах, так и на судебной системе и государстве в целом.
Любая «закрытая» профессия создаёт соблазн начать паразитировать. Ремонтники посудомоечных машин похожи на ремонтников автомобилей тем, что способны накрутить стоимость своих работ до пределов терпения покупателя. Что в случае кроткого покупателя окажется намного больше объективной стоимости совершаемого труда.
Вершина власти создает огромный соблазн для паразитирования. Это ярко видно по трансформациям феодального общества. Изначально, когда феодализм в Европе только начинал формироваться, идея о том, что разделение труда может быть проведено по такой границе, когда крестьяне выращивают урожай, а феодалы воюют – была очень прогрессивной, потому что она позволила повысить эффективность труда и там, и там многократно. И это был выгодный взаимообмен как для воинов, получивших большое количество плодов крестьянского труда, так и для крестьян, которые, глядя на воинов, возвращающихся с войны – кто без руки или уха, кто со шрамом через всё лицо – сразу видели, за что они этих людей кормят. Однако, по прошествии времени, когда феодальные отношения установились более-менее по всей территории Европы, феодалы вдруг осознали, что воевать друг с другом – не выгодно, а доить собственных крестьян – наоборот выгодно. И изначально прогрессивный строй стал строем паразитическим.
Это справедливо для любого строя. Какой бы социальный строй не был изобретен, в какой-то момент у людей, имеющих доступ к власти, возникает вопрос: «ну, о народе мы позаботились, а что мы сделали для счастья своего?» И тут выясняется, что для счастья своего можно сделать очень и очень много. Непропорционально много! Да и кому там дозволено следить за этой пропорциональностью... Соблазн использовать выстроенную систему не для всеобщего счастья, а для счастья своего, есть всегда.
А в семье паразитизм не желаете? Русская народная сказка:
Жил-был старик со старухою; у них был сын, по имени Иван. Кормили они его, пока большой вырос, а потом и говорят:
— Ну, сынок, доселева мы тебя кормили, а нынче корми ты нас до самой смерти.
Отвечал им Иван:
— Когда кормили меня до возраста лет, то кормите и до уса.
Выкормили его до уса и говорят:
— Ну, сынок, мы кормили тебя до уса, теперь ты корми нас до самой смерти.
— Эх, батюшка, и ты, матушка, — отвечает сын, — когда кормили меня до уса, то кормите и до бороды.
Нечего делать, кормили-поили его старики до бороды, а после и говорят:
— Ну, сынок, мы кормили тебя до бороды, нынче ты нас корми до самой смерти.
— А коли кормили до бороды, так кормите и до старости!
Тут старик не выдержал, пошел к барину бить челом на сына...
Примечательно, что сказка называется «Вор».
А ещё я говорил, что кроткие – в некотором роде «вкусные». Ещё бы – отберёшь у них что-то, а в ответ – ничего. Очень удобно. Как там говорилось в анекдоте – чем человек отличается от утки? Тем, что утку можно съесть только один раз. А есть ещё анекдот про свинью без ноги: «если мне всего лишь холодца захотелось, зачем всю свинью резать?» В современном мире очень много приёмов (вполне законных!) съесть даже не всего человека, а только его часть. Например, съесть его будущее. И окружающие это даже не сразу заметят.
Вот и получается, что выстроенный современный мир человека, способного создавать изобилие, порождает миллионы форм паразитизма, от которого на сегодняшний день не очень понятно, как избавиться.
Паразитология показывает большую вариативность возможного развития отношений между паразитами и тех, на ком они паразитируют.
Например, в экспериментах с клеточными колониями, состоящими из «честных» клеток, тратящих силы на вырабатывание общего ресурса, и клеток-паразитов, которые пользуются этим ресурсом и не вносят вклад в его производство, наблюдались случаи, когда перед лицом гибели колонии, клетки-паразиты очень удачно мутировали, переставали быть паразитами и становились прародителями обновлённой колонии клеток с иммунитетом к изжившей себя разновидности паразитизма. Весьма любопытный поворот.
В то же время, вальбахия сделала нематод неспособными размножаться без участия самой вальбахии. И если заражённых нематод при помощи антибиотика излечить от вальбахий, для них это будет совершенно бесполезно – генетические нарушения таковы, что излеченные особи окажутся бесплодны.
А ведь эволюционное давление человека, созданное другими людьми, по-прежнему сохраняется. Со временем это может привести к супердоместикации – когда человек не только не сможет сопротивляться паразитическому воздействию, но и будет считать его единственно возможным способом жить.
Мда. С учётом такого разнообразия возможных исходов, ядерная война уже не кажется самым страшным, что может случиться с Человечеством.
Можно сказать, что борьба между возможностью процветания и возможностью паразитизма, способного сожрать любое процветание – это наш новый эволюционный вызов.
И то, что человеку, имея огромную силу влияния на экосистему, придётся научиться влиять на себя и на окружающий мир экологично – это второй, очень значимый эволюционный вызов.
Эти вызовы даже не политические, это вызовы именно эволюционные.
И у нас есть инструмент, при помощи которого мы можем ответить на эти вызовы. Это наше Сознание. Но о Сознании нужен отдельный разговор.
А пока чем бы подсластить момент? Не хочется заканчивать рассказ на тревожной ноте.
Да вот хотя бы тем, что наши эволюционные приобретения ещё не закончились. Вот ещё удивительное наблюдение.
Как-то раз, после обсуждения очередного контракта, контрагенты повели нас в ресторан и щедро проставились. И вот после очередной перемены приносят блюдо с раками. Тут я замечаю странную борьбу внутри себя. Я никогда не пробовал раков и мне любопытно узнать – что же это такое. Но в то же самое время я не могу это сделать, потому что вижу перед собой братскую могилу. Вот они – сваренные заживо, бессильно тянули клешни – вылезти пытались. И если это чувство не останавливать, а поискать в сети подробности их приготовления, можно узнать, что представления об отсутствии боли у раков уже считаются устаревшими. После такой внутренней борьбы можно понять о человеке кое-что ещё.
Мы отрастили сочувствие настолько огромное, что можем направить его на самые дальние концы мира, направить на то, для чего изначально это сочувствие, наверное, даже не предназначалось. Мы можем направить его даже на свою еду.
Это тоже открывает новые эволюционные возможности. Мы можем вступить в такие отношения с мирозданием, когда, благодаря своему сочувствию, мы будем решать не только свои – человеческие проблемы, но сможем решать проблемы всего окружающего мира, используя силу своего Сознания. И тем самым мы сможем отплатить окружающему миру за то, как смело и по-хозяйски мы берем его плоды в собственное пользование.
Пожалуй, и это не всё о нашей эволюции, но на сегодня всё.
P.S.
«Ученые не знают, сколько всего на Земле видов паразитов, зато они знают другую поразительную вещь: паразитические виды на нашей планете составляют большинство. По некоторым оценкам, число паразитических видов превосходит число свободноживущих вчетверо. Иными словами, наука о жизни – это в основном паразитология.
Книга, которую вы держите в руках, посвящена именно этому новому взгляду на жизнь. Десятилетиями о паразитах никто всерьез не думал, но в последнее время они привлекли к себе внимание многих ученых. Вообще говоря, требуется немало времени и усилий, чтобы по достоинству оценить сложнейшие механизмы адаптации, выработанные паразитами; даже увидеть их очень и очень непросто. Паразиты умеют кастрировать своих хозяев и брать под контроль их сознание. Трематода в пару сантиметров длиной способна обмануть нашу иммунную систему и заставить ее считать себя такой же безвредной, как наша собственная кровь. Оса впрыскивает в клетки гусеницы собственные гены, чтобы подавить иммунную систему будущего хозяина.
Только сейчас ученые всерьез задумались о том, что паразиты могут быть не менее важными звеньями экосистемы, чем львы и леопарды. И только сейчас они начинают понимать, что паразиты были одной из главных, а может быть, и самой главной движущей силой эволюции.
Возможно, мне следовало здесь сказать – эволюции меньшинства форм жизни, которые не являются паразитическими. К этой мысли нелегко привыкнуть.»
(с) Карл Циммерман. "Паразит – царь природы: Тайный мир самых опасных существ на Земле".
Upd.27.01.2025
читать дальше
Ну, во-первых, благодаря более мягкому отношению с сородичами, человек научился создавать по-настоящему большие коллективы. Что, в свою очередь, открыло для него возможность решать по-настоящему большие задачи. То, как преобразился мир за последние пару сотен лет - яркая демонстрация этих возможностей. И это важное приобретение: если сейчас, например, все доместицированные люди куда-нибудь исчезнут, в мире возникнут проблемы не только с производством микросхем, лекарств и спутников, но даже желающих ежедневно стоять у станка или управлять комбайном окажется мало. Слишком мало для поддержания существования цивилизации. А если попытаться создать большой коллектив из более древних форм человека, то эффективно заниматься они смогут разве что войной. И если будет не с кем – сами найдут. Да хотя бы друг с другом. Бей своих, чтобы чужие боялись – древний принцип, который для доместицированного человека уже как-то диковат.
Что-то ещё?
Хм... Вот если задуматься – какой эволюционный выигрыш получил волк, превратившись в собаку? Кажется, что самый большой выигрыш в том, что он научился жить вместе с человеком и получать жизненные блага от человека. Сказать, что одомашненные особи стали более умными, чем дикие, наверное, нельзя. Тот же волк очень умён в той среде, для которой он эволюционно предназначен. И назвать особо умным слюнявого пса, который мочится от радости при встрече с хозяином, тоже сложно. Конечно, если волка поместить в социальную среду, он не проявит там того интеллекта, который проявит собака, потому что собака рядом с людьми способна стать частью социума, для волка же это нечто невероятное – если с человеком подружиться он ещё изредка способен, то с социумом – уже нет.
Поэтому в интеллекте человек от доместикации, наверное, не выиграл. Но недавно я узнал такой любопытный факт: одомашненные особи обладают более высокой синаптической пластичностью. Если вырвать существо из привычной для него среды и поместить в какую-то новую среду, особи, прошедшие доместикацию, продемонстрируют большую гибкость синоптических связей в процессе приспособления к этой среде. Дикому волку – хоть кол на голове теши. Ему легче стать вымершим, чем поменять уклад жизни. А доместицированная особь приспособится быстрее. Любопытное эволюционное приобретение.
Третье приобретение, которое я мог бы назвать, связано с повышенной хрупкостью. Чем сложнее система, тем легче её поломать. Человек одомашненный стал более хрупким, чем человек дикий. Если когда-то столкновение с насилием было рутинной частью повседневности, и если ты выжил – значит ты успешен, то для человека доместицированного столкновение с насилием может приводить к травмам (даже не физическим), которые приходится влачить за собой всю жизнь, страдать и мучиться. Почему у зебр не бывает инфаркта? По той же причине, по которой зебру не удалось доместицировать не смотря на все попытки. Зебры – более дикие, чем хорошо приручаемые лошади, инфаркт у которых, кстати, есть. Впрочем, о том, какие психологические травмы носили в себе древние люди, мы не знаем. Зато можем сравнить себя с людьми из исторических записей. Не очень-то они страдали из-за тех вещей, которые ломают человека сегодня.
Что же это за странное приобретение такое – повышенная сложность=хрупкость? С одной стороны – ехать на супер-оснащённом Фольксвагене гораздо приятнее, чем на УАЗ Буханке (которая сразу зашибись получилась), а с другой стороны – ремонтировать супер-оснащённый Фольксваген... Особенно старыми инструментами – привычным ломом, кувалдой и такой-то матерью... Нет, не умеют сейчас надёжные машины делать, то ли было в старые времена. Напридумывали тут ку-культуру производства, культуру обслуживания, тфу... Так, о чём это я? Ах да. Конечно, повышенная сложность даёт нам больше возможностей для создания счастья, но она же делает необходимым больше знать о себе и понимать как с собой обращаться. Если не относиться к этому знанию как к чему-то обязательному, раскрыть весь потенциал хрупких людей не получится.
В предельном варианте доместикации человек становится кротким. Что в дополнение к уже названным приобретениям добавляет ещё одно – общество кротких людей не страдает от внутренней агрессии. Кроткие – это не те люди, которые не способны дать отпор в лоб, зато будут делать пакости исподтишка. Агрессии у них нет, или так мало, что она не доставляет проблем. Это существенно меняет возможности социального строительства – если в древнеримском взгляде на жизнь «человек человеку – волк», то для кротких людей человек – это в первую очередь друг, товарищ и брат. Около двух тысяч лет назад процент кротких людей в обществе стал настолько заметен, что им потребовалось детально осмыслить эту разницу мировоззрений и свои отличия от всех, кто был до них. Это осмысление нашло отражение в том числе в религии, и настолько потрясло человечество, что мы до сих пор ведём от него современное летоисчисление. Однако кротость делает людей в некотором роде «вкусными», и об этом чуть ниже.
А что там с эволюционными вызовами?
По прошествии веков мы наконец-то решили тот эволюционный вызов, с которого началась наша доместикация. Мы выстроили социум, способный создавать технологии, которые могут дать нам питательное изобилие. Сейчас мы можем накормить все человечество, несмотря на то что оно постоянно растет.
Я где-то слышал, что одна только Аргентина при желании могла бы накормить всю планету. Конечно, для этого им пришлось бы напрячься, но сам факт показывает, что мы живем в эпоху изобилия. А то, что мы этого изобилия не видим, связано скорее с социальными особенностями распределения, чем с природными проблемами. Природные проблемы удалось преодолеть.
Одновременно с возможностью изобилия мы получили огромную силу влияния на экосистему. Известный пример с воробьями в Китае, наверное, все знают. Человеческие потери в результате этой ошибки были сопоставимы с потерями Китая во второй Мировой войне. Про учёного, который «нанес атмосфере больше вреда, чем любой другой организм в истории Земли», тоже, наверное, все слышали.
Но есть пример даже более близкий.
В благословенном 20м веке, наконец-то стало возможным массово дать людям индивидуальное жильё. Какое счастье! Можно наконец-то оградиться стенами от назойливых родственников с их заморочками. Тёмная сторона человеческих общин несла в себе столько страданий, что люди с радостью воспользовались этой возможностью. И вдруг... Оказалось, что с распадом «больших семей» и переходу к «индивидуальным семьям» мы потеряли множество психологических регуляторов для формирования счастливых отношений. Одна женщина вспоминала, как вышла замуж за якута и попала в «большую семью». Многочисленные родственники совали нос во всё, и это напрягало. Пока не родился ребёнок. Вот только тут стало понятно, насколько это хорошо – никаких проблем с ребёнком нет. Вокруг множество родственников, готовых помочь и имеющих реальный опыт воспитания собственных детей. Живой опыт – не книжный, книги-то мы все читать умеем. Вот так «почти не напрягаясь» мы можем ломать собственную экосистему, просто пытаясь сделать её более удобной.
Достигнутое изобилие сформировало очень интересные условия для новой эволюции.
Для людей стало не обязательно упахиваться, чтобы добыть себе пропитание. Сейчас средства к существованию можно получить множеством относительно честных или совершенно нечестных способов. Это привело к формированию социального паразитизма во всех областях жизни человека. В принципе, воры и мошенники были во все времена, но настолько обильное появление паразитов стало возможным сейчас, как никогда раньше.
Люди, воспитанные на советской идеологии, привыкли считать, что есть правящий класс, который паразитирует на рабочем классе. На самом деле все гораздо хуже, потому что паразитирует все, кто только хочет, на всех на ком только может.
Люмплен-пролетариат готов паразитировать на государстве: накорми нас голодных, иначе мы устроим бунт. Это форма агрессивного паразитирования «слабых» над «сильными».
Система управления большим социумом требует сложных бюрократических процессов, которые мало кто понимает. И это тоже создает соблазн для того, чтобы начать паразитировать на этом. Брать взятки, злоупотреблять имеющейся властью, находя лазейки для того, чтобы оставаться безнаказанным.
Юридические отношения в сложном социуме становятся настолько сложны, что требуют специального образования, специального языка, которого не понимают «обычные» люди. И это тоже создаёт плацдарм для паразитирования – как на отдельных гражданах, так и на судебной системе и государстве в целом.
Любая «закрытая» профессия создаёт соблазн начать паразитировать. Ремонтники посудомоечных машин похожи на ремонтников автомобилей тем, что способны накрутить стоимость своих работ до пределов терпения покупателя. Что в случае кроткого покупателя окажется намного больше объективной стоимости совершаемого труда.
Вершина власти создает огромный соблазн для паразитирования. Это ярко видно по трансформациям феодального общества. Изначально, когда феодализм в Европе только начинал формироваться, идея о том, что разделение труда может быть проведено по такой границе, когда крестьяне выращивают урожай, а феодалы воюют – была очень прогрессивной, потому что она позволила повысить эффективность труда и там, и там многократно. И это был выгодный взаимообмен как для воинов, получивших большое количество плодов крестьянского труда, так и для крестьян, которые, глядя на воинов, возвращающихся с войны – кто без руки или уха, кто со шрамом через всё лицо – сразу видели, за что они этих людей кормят. Однако, по прошествии времени, когда феодальные отношения установились более-менее по всей территории Европы, феодалы вдруг осознали, что воевать друг с другом – не выгодно, а доить собственных крестьян – наоборот выгодно. И изначально прогрессивный строй стал строем паразитическим.
Это справедливо для любого строя. Какой бы социальный строй не был изобретен, в какой-то момент у людей, имеющих доступ к власти, возникает вопрос: «ну, о народе мы позаботились, а что мы сделали для счастья своего?» И тут выясняется, что для счастья своего можно сделать очень и очень много. Непропорционально много! Да и кому там дозволено следить за этой пропорциональностью... Соблазн использовать выстроенную систему не для всеобщего счастья, а для счастья своего, есть всегда.
А в семье паразитизм не желаете? Русская народная сказка:
Жил-был старик со старухою; у них был сын, по имени Иван. Кормили они его, пока большой вырос, а потом и говорят:
— Ну, сынок, доселева мы тебя кормили, а нынче корми ты нас до самой смерти.
Отвечал им Иван:
— Когда кормили меня до возраста лет, то кормите и до уса.
Выкормили его до уса и говорят:
— Ну, сынок, мы кормили тебя до уса, теперь ты корми нас до самой смерти.
— Эх, батюшка, и ты, матушка, — отвечает сын, — когда кормили меня до уса, то кормите и до бороды.
Нечего делать, кормили-поили его старики до бороды, а после и говорят:
— Ну, сынок, мы кормили тебя до бороды, нынче ты нас корми до самой смерти.
— А коли кормили до бороды, так кормите и до старости!
Тут старик не выдержал, пошел к барину бить челом на сына...
Примечательно, что сказка называется «Вор».
А ещё я говорил, что кроткие – в некотором роде «вкусные». Ещё бы – отберёшь у них что-то, а в ответ – ничего. Очень удобно. Как там говорилось в анекдоте – чем человек отличается от утки? Тем, что утку можно съесть только один раз. А есть ещё анекдот про свинью без ноги: «если мне всего лишь холодца захотелось, зачем всю свинью резать?» В современном мире очень много приёмов (вполне законных!) съесть даже не всего человека, а только его часть. Например, съесть его будущее. И окружающие это даже не сразу заметят.
Вот и получается, что выстроенный современный мир человека, способного создавать изобилие, порождает миллионы форм паразитизма, от которого на сегодняшний день не очень понятно, как избавиться.
Паразитология показывает большую вариативность возможного развития отношений между паразитами и тех, на ком они паразитируют.
Например, в экспериментах с клеточными колониями, состоящими из «честных» клеток, тратящих силы на вырабатывание общего ресурса, и клеток-паразитов, которые пользуются этим ресурсом и не вносят вклад в его производство, наблюдались случаи, когда перед лицом гибели колонии, клетки-паразиты очень удачно мутировали, переставали быть паразитами и становились прародителями обновлённой колонии клеток с иммунитетом к изжившей себя разновидности паразитизма. Весьма любопытный поворот.
В то же время, вальбахия сделала нематод неспособными размножаться без участия самой вальбахии. И если заражённых нематод при помощи антибиотика излечить от вальбахий, для них это будет совершенно бесполезно – генетические нарушения таковы, что излеченные особи окажутся бесплодны.
А ведь эволюционное давление человека, созданное другими людьми, по-прежнему сохраняется. Со временем это может привести к супердоместикации – когда человек не только не сможет сопротивляться паразитическому воздействию, но и будет считать его единственно возможным способом жить.
Мда. С учётом такого разнообразия возможных исходов, ядерная война уже не кажется самым страшным, что может случиться с Человечеством.
Можно сказать, что борьба между возможностью процветания и возможностью паразитизма, способного сожрать любое процветание – это наш новый эволюционный вызов.
И то, что человеку, имея огромную силу влияния на экосистему, придётся научиться влиять на себя и на окружающий мир экологично – это второй, очень значимый эволюционный вызов.
Эти вызовы даже не политические, это вызовы именно эволюционные.
И у нас есть инструмент, при помощи которого мы можем ответить на эти вызовы. Это наше Сознание. Но о Сознании нужен отдельный разговор.
А пока чем бы подсластить момент? Не хочется заканчивать рассказ на тревожной ноте.
Да вот хотя бы тем, что наши эволюционные приобретения ещё не закончились. Вот ещё удивительное наблюдение.
Как-то раз, после обсуждения очередного контракта, контрагенты повели нас в ресторан и щедро проставились. И вот после очередной перемены приносят блюдо с раками. Тут я замечаю странную борьбу внутри себя. Я никогда не пробовал раков и мне любопытно узнать – что же это такое. Но в то же самое время я не могу это сделать, потому что вижу перед собой братскую могилу. Вот они – сваренные заживо, бессильно тянули клешни – вылезти пытались. И если это чувство не останавливать, а поискать в сети подробности их приготовления, можно узнать, что представления об отсутствии боли у раков уже считаются устаревшими. После такой внутренней борьбы можно понять о человеке кое-что ещё.
Мы отрастили сочувствие настолько огромное, что можем направить его на самые дальние концы мира, направить на то, для чего изначально это сочувствие, наверное, даже не предназначалось. Мы можем направить его даже на свою еду.
Это тоже открывает новые эволюционные возможности. Мы можем вступить в такие отношения с мирозданием, когда, благодаря своему сочувствию, мы будем решать не только свои – человеческие проблемы, но сможем решать проблемы всего окружающего мира, используя силу своего Сознания. И тем самым мы сможем отплатить окружающему миру за то, как смело и по-хозяйски мы берем его плоды в собственное пользование.
Пожалуй, и это не всё о нашей эволюции, но на сегодня всё.
P.S.
«Ученые не знают, сколько всего на Земле видов паразитов, зато они знают другую поразительную вещь: паразитические виды на нашей планете составляют большинство. По некоторым оценкам, число паразитических видов превосходит число свободноживущих вчетверо. Иными словами, наука о жизни – это в основном паразитология.
Книга, которую вы держите в руках, посвящена именно этому новому взгляду на жизнь. Десятилетиями о паразитах никто всерьез не думал, но в последнее время они привлекли к себе внимание многих ученых. Вообще говоря, требуется немало времени и усилий, чтобы по достоинству оценить сложнейшие механизмы адаптации, выработанные паразитами; даже увидеть их очень и очень непросто. Паразиты умеют кастрировать своих хозяев и брать под контроль их сознание. Трематода в пару сантиметров длиной способна обмануть нашу иммунную систему и заставить ее считать себя такой же безвредной, как наша собственная кровь. Оса впрыскивает в клетки гусеницы собственные гены, чтобы подавить иммунную систему будущего хозяина.
Только сейчас ученые всерьез задумались о том, что паразиты могут быть не менее важными звеньями экосистемы, чем львы и леопарды. И только сейчас они начинают понимать, что паразиты были одной из главных, а может быть, и самой главной движущей силой эволюции.
Возможно, мне следовало здесь сказать – эволюции меньшинства форм жизни, которые не являются паразитическими. К этой мысли нелегко привыкнуть.»
(с) Карл Циммерман. "Паразит – царь природы: Тайный мир самых опасных существ на Земле".
Upd.27.01.2025
читать дальше
11:15
Верю – не верю
Иногда в ответ на какие-то неприятные ситуации слышу комментарии, что все эти неприятности – это Воля Свыше. Звучать это может по-разному: кто-то ссылается на Бога, кто-то говорит о том, что Душа планирует неприятности, в которые ей предстоит окунуться. Главное, что пережитое страдание – личный урок для каждого из нас. Давайте задумаемся над этим...
Вот рассказ о том, что дало Человечеству изобретение мыла: www.ted.com/talks/myriam_sidibe_the_simple_powe...
До появления мыла огромное количество людей, особенно детей, умирало от банальной дизентерии. После того как мытьё рук стало распространённой практикой – это прекратилось. Во что мне предлагают поверить? Что Боженька хотел, чтобы люди умирали, мучаясь животом, а когда люди изобрели мыло, Он вдруг перестал этого хотеть? Или в то, что множество Душ мечтали родиться и умереть от встречи с бактериями, даже специально договаривались именно об этом, всё специально планировали, а когда изобрели мыло – вдруг перестали хотеть этого и начали стремиться рождаться в странах, где руки всё-таки моют? И Души массово продолжали этого хотеть, пока в страны Африки не начали везти гуманитарную помощь – тут уж эти же самые Души так же массово передумали рождаться в цивилизации и начали рождаться там, поэтому в Европе рождаемость падает, а в Африке растёт?
Этого мало, чтобы сделать вывод? Хорошо. Есть ещё графики снижения детской смертности в разных странах. Что, там в Мире Душ стоит очередь на то, чтобы пережить детскую смерть ? И эта очередь имеет тенденцию сокращаться от десятилетия к десятилетию? И почему-то во всех развитых странах перестаёт сокращаться на отметке около 3-5%? Это Души так договорились?
Некоторое время назад в Австралии обеспокоились тенденцией переходить на домашние роды. Они изучили доступную статистику из США и обратили внимание на такой нюанс. Если женщина хочет родить ребёнка у себя дома, и при этом клиника не видит никаких ограничений по здоровью, ей это позволяют. И вот детская смертность для этой категории рожениц оказывается на 5% выше, чем в клинике! В перечне выводов следовало упоминание о том, что детский реанимационный комплекс с аппаратом искусственного дыхания – важная штука. Или это опять Боженька что-то задумал?
Вот я в это не верю.
Но я верю в другое.
Я верю в то, что жизнь нас действительно учит. Вот только уроки бывают разные – какие-то предназначены для Человека, а какие-то – для Человечества.
Существуют проблемы и задачи, с которыми человек может (и должен) справляться сам. Например, почистить зубы, помыть зад, сделать себе бутерброд каждый должен уметь сам. И то с оговоркой – от момента, когда младенчество уже закончилось, а Паркинсон ещё не начался. А существуют другие проблемы и задачи, для решения которых нужен коллектив. Например, чтобы прокормить Человечество после неолитической катастрофы, связанной с исчезновением мегафауны, потребовалось научиться выращивать злаки: где-то для этого приходилось выкорчёвывать лес, где-то создавать систему мелиорации. Попробуйте решить это в одиночку, как подобает самостоятельному человеку. Хи-хи-хи. Как у нас любят говорить: «Мало денег? Иди и заработай!» Вот идите и постройте систему плотин на реке Нил, если такие умные. Самостоятельно, в одиночку. И пусть это будет вам уроком.
Задачи, неподъёмные для одного человека, Человечество учится решать коллективно. Именно учится. Значит, проходит уроки. И там, где с коллективным решением задач люди справляются хорошо – приходит процветание, а там, где не справляются – приходит Пц.
Некоторое время назад встретил молодого мужчину в хостеле. Как оказалось – состоятельный бизнесмен. А чего тогда в хостеле ночует? А потому что тратит всё заработанное на реабилитацию дочки. Здоровая состоятельная семья, здоровая женщина, абсолютно здоровая беременность, плановые роды, а потом – бац – обвитие пуповины, ДЦП и огромные суммы денег чтобы вытащить ребёнка в полноценную жизнь. Это урок для одной семьи? Или для лиц, принимающих решение об оснащении клиник всем необходимым для детской реанимации? Или, может быть, это урок для всего Народа, который хочет счастья для своих детей? Просто Народ не замечает, что его учат, и ходит мимо с равнодушной ро... лицом.
И этой семье ещё повезло - они могут эту тяжесть поднять. А есть много семей, которым такая тяжесть не по плечу... Неподъёмные уроки не обязаны быть связаны с экономикой. Бывают неподъёмные социальные проблемы. Бывают неподъёмные психологические проблемы. Много где нужно учиться решать проблемы через "мы".
***
Забегая вперёд.
Есть такие компьютерные игры, в которых отсутствует сохранение. Постепенно, раз за разом можно научиться проходить всё дальше и дальше. И вот столкнёшься с каким-нибудь особо сложным местом в игре, которое ну никак не пройти. И начинается мучение... Загрузил игру заново, тупо, почти на автомате в сотый раз проходишь начальные сцены, где-то через полчаса доходишь, наконец, до того трудного места, которое никак не пройти. Делаешь очередную попытку. Ура! Прошёл на 10 секунд дальше! Блин, опять hp снесло, кикнулся. Опять начинать заново... Ради 10 секунд урока в сотый раз терпеть эти полчаса прохождения. Мучение. А ведь есть ещё риск ошибиться где-нибудь на начальном этапе прохождения - ну мало ли, какая случайность в игре может выскочить? Вот это вообще капец как обидно.
Давайте подумаем...
Что если рождается Душа, уже имеющая некоторую мудрость, её нынешний урок требует значительной личной зрелости и проявить себя эта Душа сможет где-нибудь в возрасте за 40 или даже за 60. Представили? И тут - бац! Вероятность обвития пуповины не равна нулю. Вероятность, что в школе затравят так, что к 60 годам не удастся очистить себя от травм - не равна нулю. Вероятность не вовремя оказаться в Курской области - не равна нулю. Много их – таких вероятностей, на пути к своему уроку. Как там говорилось? "Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены". А в другом месте и в другое время говорилось "Она его ждёт, потому что у них Договор Душ. И при этом не знает - может что-то случилось и он уже умер?" То есть, бывают такие договора, когда волосы сочтены, а внепланово умереть всё-таки возможно? Я не верю, что каждый синяк и каждая заноза были частью плана. Но я верю, что даже если план существует, то некоторую свободу и неопределённости он в себе всё-таки несёт. И тут можно задаться вопросом. Какими должны быть мы - как Человечество, чтобы вот такие уроки без сохранения возможно было проходить легче, не набирая лишних, уже не нужных заноз и синяков?
Вот рассказ о том, что дало Человечеству изобретение мыла: www.ted.com/talks/myriam_sidibe_the_simple_powe...
До появления мыла огромное количество людей, особенно детей, умирало от банальной дизентерии. После того как мытьё рук стало распространённой практикой – это прекратилось. Во что мне предлагают поверить? Что Боженька хотел, чтобы люди умирали, мучаясь животом, а когда люди изобрели мыло, Он вдруг перестал этого хотеть? Или в то, что множество Душ мечтали родиться и умереть от встречи с бактериями, даже специально договаривались именно об этом, всё специально планировали, а когда изобрели мыло – вдруг перестали хотеть этого и начали стремиться рождаться в странах, где руки всё-таки моют? И Души массово продолжали этого хотеть, пока в страны Африки не начали везти гуманитарную помощь – тут уж эти же самые Души так же массово передумали рождаться в цивилизации и начали рождаться там, поэтому в Европе рождаемость падает, а в Африке растёт?
Этого мало, чтобы сделать вывод? Хорошо. Есть ещё графики снижения детской смертности в разных странах. Что, там в Мире Душ стоит очередь на то, чтобы пережить детскую смерть ? И эта очередь имеет тенденцию сокращаться от десятилетия к десятилетию? И почему-то во всех развитых странах перестаёт сокращаться на отметке около 3-5%? Это Души так договорились?
Некоторое время назад в Австралии обеспокоились тенденцией переходить на домашние роды. Они изучили доступную статистику из США и обратили внимание на такой нюанс. Если женщина хочет родить ребёнка у себя дома, и при этом клиника не видит никаких ограничений по здоровью, ей это позволяют. И вот детская смертность для этой категории рожениц оказывается на 5% выше, чем в клинике! В перечне выводов следовало упоминание о том, что детский реанимационный комплекс с аппаратом искусственного дыхания – важная штука. Или это опять Боженька что-то задумал?
Вот я в это не верю.
Но я верю в другое.
Я верю в то, что жизнь нас действительно учит. Вот только уроки бывают разные – какие-то предназначены для Человека, а какие-то – для Человечества.
Существуют проблемы и задачи, с которыми человек может (и должен) справляться сам. Например, почистить зубы, помыть зад, сделать себе бутерброд каждый должен уметь сам. И то с оговоркой – от момента, когда младенчество уже закончилось, а Паркинсон ещё не начался. А существуют другие проблемы и задачи, для решения которых нужен коллектив. Например, чтобы прокормить Человечество после неолитической катастрофы, связанной с исчезновением мегафауны, потребовалось научиться выращивать злаки: где-то для этого приходилось выкорчёвывать лес, где-то создавать систему мелиорации. Попробуйте решить это в одиночку, как подобает самостоятельному человеку. Хи-хи-хи. Как у нас любят говорить: «Мало денег? Иди и заработай!» Вот идите и постройте систему плотин на реке Нил, если такие умные. Самостоятельно, в одиночку. И пусть это будет вам уроком.
Задачи, неподъёмные для одного человека, Человечество учится решать коллективно. Именно учится. Значит, проходит уроки. И там, где с коллективным решением задач люди справляются хорошо – приходит процветание, а там, где не справляются – приходит Пц.
Некоторое время назад встретил молодого мужчину в хостеле. Как оказалось – состоятельный бизнесмен. А чего тогда в хостеле ночует? А потому что тратит всё заработанное на реабилитацию дочки. Здоровая состоятельная семья, здоровая женщина, абсолютно здоровая беременность, плановые роды, а потом – бац – обвитие пуповины, ДЦП и огромные суммы денег чтобы вытащить ребёнка в полноценную жизнь. Это урок для одной семьи? Или для лиц, принимающих решение об оснащении клиник всем необходимым для детской реанимации? Или, может быть, это урок для всего Народа, который хочет счастья для своих детей? Просто Народ не замечает, что его учат, и ходит мимо с равнодушной ро... лицом.
И этой семье ещё повезло - они могут эту тяжесть поднять. А есть много семей, которым такая тяжесть не по плечу... Неподъёмные уроки не обязаны быть связаны с экономикой. Бывают неподъёмные социальные проблемы. Бывают неподъёмные психологические проблемы. Много где нужно учиться решать проблемы через "мы".
***
Забегая вперёд.
Есть такие компьютерные игры, в которых отсутствует сохранение. Постепенно, раз за разом можно научиться проходить всё дальше и дальше. И вот столкнёшься с каким-нибудь особо сложным местом в игре, которое ну никак не пройти. И начинается мучение... Загрузил игру заново, тупо, почти на автомате в сотый раз проходишь начальные сцены, где-то через полчаса доходишь, наконец, до того трудного места, которое никак не пройти. Делаешь очередную попытку. Ура! Прошёл на 10 секунд дальше! Блин, опять hp снесло, кикнулся. Опять начинать заново... Ради 10 секунд урока в сотый раз терпеть эти полчаса прохождения. Мучение. А ведь есть ещё риск ошибиться где-нибудь на начальном этапе прохождения - ну мало ли, какая случайность в игре может выскочить? Вот это вообще капец как обидно.
Давайте подумаем...
Что если рождается Душа, уже имеющая некоторую мудрость, её нынешний урок требует значительной личной зрелости и проявить себя эта Душа сможет где-нибудь в возрасте за 40 или даже за 60. Представили? И тут - бац! Вероятность обвития пуповины не равна нулю. Вероятность, что в школе затравят так, что к 60 годам не удастся очистить себя от травм - не равна нулю. Вероятность не вовремя оказаться в Курской области - не равна нулю. Много их – таких вероятностей, на пути к своему уроку. Как там говорилось? "Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего; у вас же и волосы на голове все сочтены". А в другом месте и в другое время говорилось "Она его ждёт, потому что у них Договор Душ. И при этом не знает - может что-то случилось и он уже умер?" То есть, бывают такие договора, когда волосы сочтены, а внепланово умереть всё-таки возможно? Я не верю, что каждый синяк и каждая заноза были частью плана. Но я верю, что даже если план существует, то некоторую свободу и неопределённости он в себе всё-таки несёт. И тут можно задаться вопросом. Какими должны быть мы - как Человечество, чтобы вот такие уроки без сохранения возможно было проходить легче, не набирая лишних, уже не нужных заноз и синяков?
Комментарии (1)
Антропологи утверждают, что за последние 40 тысяч лет человек практически не изменился. Размеры костей, зубов, форма черепа – всё то же самое. Но психологически человек изменился очень сильно. Сейчас даже существуют попытки исследовать психологию древнего человека по ископаемым находкам. О многих особенностях человека тогда возможно догадаться, наблюдая за людьми в историческом масштабе времени и за «современными дикарями», живущими тем же укладом, что и тысячелетия назад.
Человек прошел очень любопытный эволюционный путь.
Сорок-пятьдесят тысяч лет назад, когда кроманьонцы вышли из Африки и осваивали мир, людям часто доводилось сталкивался с хищниками того времени – саблезубые тигры, пещерные медведи, другие люди. В любую секунду на группу людей мог напасть крупный хищник. И в любую секунду человеку необходимо было оказаться готовым ответить на внезапную агрессию – вскинуть дубину и бить до тех пор, пока последние проявления противника не будут втоптаны в землю. Агрессия внешней среды – вот главный эволюционный вызов того времени, и человек, соответствуя среде, отвечал на этот вызов.
Да, действительно, человек – в первую очередь мужчина, был готов вскинуться и проявлять агрессию в любую секунду, даже не задумываясь о том, насколько это уместно – просто потому, что иначе не выжить. Если мужчина пал, эстафету подхватывала женщина. Но это всё же был второй эшелон, первый удар принимал на себя мужчина.
У нас осталась генетическая память о тех временах.
Вот представьте, каково было жить рядом с человеком, всё естество которого воспитано вокруг готовности в любую секунду проявить агрессию? Вот агрессия внутри накоплена, в любую секунду готова вырваться наружу, а лев взял и не пришел. Вчера не пришел, сегодня не пришел, и, может быть, даже завтра не придёт. А агрессия внутри бурлит, ищет выхода. Что произойдёт?
Понятно, что, в первую очередь, эта агрессия будет срываться на тех, кто рядом – на самых близких людях. Фингал жене, подзатыльники детям, затушить окурок об того, кто неудачно подвернулся под руку, или чем там ещё развлекались в те времена – это просто как здравствуйте. Современная формулировка «бьёт, значит любит» закладывалась в людей в те времена.
Или вот ещё Стокгольмский синдром. В 1973 году преступники захватили нескольких заложников в банке Стокгольма. Была стрельба и обещания всех убить. Когда полиция всё же сумела обезвредить преступников и освободить заложников целыми и невредимыми, началось нечто странное – бывшие заложники стали утверждать, что больше боялись полицейских, нежели бандитов и будто бы даже наняли адвокатов, чтобы защищать преступников в суде. Вот так до сих пор столкновение с агрессией, которая хотя и мучает, но всё же не убивает, признается за нечто «своё», заслуживающее прощения и даже оправдания. Бьёт – значит любит.
Но самое любопытное: если этот «домашний тиран» вдруг погибнет или заболеет, близким становится не по себе. И вот уже современная женщина, собственными руками сдавшая дерущегося пьяного мужа в полицию, сама же бежит и просит, чтобы его отпустили. Ну конечно же. Вдруг завтра лев придёт? Ух лучше потерпеть агрессивного самца рядом, который всего лишь испортит жизнь, чем встретиться с хищником, который совсем убьёт.
Необходимые для выживания социума черты поощряются при помощи культуры. Основные места приложения воспитательного усилия – это принципы доступа к питанию и к размножению. Когда я рос, в ходу были воспитательные фразы: «Кто не работает – тот не ест» и «настоящий мужчина – защитник Родины, а если ты размазня – тебе ни одна женщина не даст». Я полагаю, что и сорок тысяч лет назад в культуре людей были моменты, которые помогали воспитанию той «правильной» агрессии. Можно догадаться какими они были.
Если ты ребёнок, живший в те времена, тебе не хватило еды, и ты хочешь больше – ну так отбери у сверстников! Если у тебя получится – значит ты достоин! А если не способен – то сиди и не вякай.
Ты стал взрослым и хочешь женщину? Докажи, что достоин. Возьми ее силой. Если ты не способен справиться с сопротивляющейся женщиной, что ты будешь делать с сопротивляющимся львом? Скажешь ему: «Месье, же не манж па сис жур»?
В самом деле, до сих пор существуют женщины, которые получают удовольствие от связывания и доминирования – потому что в те давние времена именно с этого и начиналась семейная жизнь значительного их числа. А ещё многие женщины испытывают неосознанный страх в присутствии мужчин, прячут глаза, стараются пройти мимо по стеночке, чтобы не спровоцировать никакую агрессию. (Лев пришёл – агрессия, лев не пришёл – агрессия, женщина красива – агрессия. Куда бедному крестьянину податься? Гхм...)
Не то чтобы всем женщинам такой расклад вот прямо нравился. Нет. Были среди женщин и доминантные особы, не желавшие терпеть подобное обращение. У них сформировалось ответное поведение. Однажды беседовал с такой весьма эффектной женщиной – очень красивой (я бы сказал «породистой»), гордой и сильной. «Ты знаешь, для любимого мужчины я готова в любую секунду, в любом месте скинуть одежду и станцевать стриптиз. И я уверена – никто, вообще никто из случайно оказавшихся рядом людей меня даже пальцем не тронет. Я смогу удержать их взглядом. А если мой взгляд будет кому-то непонятен, я сломаю ему руку». И да, она действительно сломает.
Сейчас нам всё это кажется противоестественным. А тогда это был самый пик соответствия внутренней природы человека и внешних условий, в которых он жил.
Но время шло. Человек одомашнил собаку. Вместе с собакой человек стал самым могущественным существом на Земле.
Теперь собака принимала на себя тот первый удар, который когда-то должен был выдержать человек. И способность вскинуться в любую секунду и бить, бить, бить перестала быть актуальной эволюционной чертой. Теперь от человека требовалось за те несколько секунд или минут времени, выигранного собаками, суметь максимально полно сориентироваться в ситуации – понять откуда исходит опасность, принять решение – что с ней делать, и суметь организоваться так, чтобы решить проблему. На первое место вышли новые способности – смекалка, слаженность, организаторский талант.
И эволюция изменила человека.
Человек 20-и тысячелетнего разлива давности был уже другим. Он был более спокойным, более умиротворенным, и очень харизматичным. На людей 40-а тысячелетнего разлива эти «новые» люди смотрели немного свысока – как на сильных, в чём-то опасных, в чём-то полезных, но не очень умных «младших братьев».
Любопытно, что харизма – инструмент организации семьи, изобретённый природой ещё до появления человека. Например, волки им тоже владели. Стая волков – это семья, в которой пара родителей-харизматиков воспитывают пару поколений волчат, пока не придёт время отпустить их в самостоятельную жизнь. Как это работало у волков можно узнать из книг Ясона Бадридзе. А как это работало у человека можно узнать из греческих мифов, где при смене поколений богов самый толковый из детей убивает или оскопляет отца-харизматика. (Работой харизмы люди особенно заинтересовались после французской революции. Вот представьте – какие-то там «элиты» годами плетут интриги, борются за власть, кого-то травят, кого-то подкупают, с кем-то заключают альянсы – в общем, выстраивают государство. И вдруг, приходит какой-то харизматик и – трах-пам-пах – всё выходит из-под контроля, толпы людей куда-то бегут, что-то ломают, кого-то свергают... Плоды столь долгих и кропотливых трудов насмарку. Обидно, правда? Пришлось изучать харизму.)
Харизма помогает решать семейные задачи – воспитывать, требовать дисциплины и подчинения, организовывать членов семьи на совместные мероприятия: охота, оборона, нападение. Действительно, человек харизматичный умел быстро и эффективно организовывать других людей. Плюс собака, опять же. Плюс мамонты. Давление этого человека на экосистему достигло такой силы, что на планете закончились крупные животные. (Хочется сопроводить это фразой Дробышевского: «Когда древний человек пришёл в Австралию, там жили гигантские черепахи размером с запорожец и сухопутные крокодилы. И те и другие быстро закончились. Черепахи – потому что были вкусные, крокодилы – потому что были опасные». Правда, заселение Австралии происходило до описываемых мною событий) Считается, что были и природные условия, которые привели к вымиранию мамонтов, но человек точно приложил к этому свою руку. И наступила экологическая катастрофа – катастрофа неолитического века.
Когда исчезла мегафауна, среди людей начались войны за еду, за ресурсы. От голода и войн человечество сократилось на 80% и лишь 20% человечества осталось. Это была огромная катастрофа. Вероятно, в то время в психике людей и стало складываться «политбюро» – ну то, которое сначала шепчется, потом кого-нибудь съедает.
Сформировался новый эволюционный вызов. Нужно было накормить людей. В тех условиях самыми продуктивными культурами оказались злаковые. И обнаружилось два способа накормить много людей: либо ведение сельского хозяйства, либо там, где сельское хозяйство оказалось не устойчиво, ведение животноводства с кочевым образом жизни. Сельское хозяйство кормило эффективнее, но требовало организации совместных усилий большого количества людей. Это потребовало формировать государство. И государства появились.
И тут произошло интересное. Эти государства с их системой власти и управления стали механизмом искусственного отбора. При помощи культуры и законов они сформировали искусственное эволюционное давление на человека, которое сделало с ним примерно то же, что произошло с волком, превратившимся в собаку. Вот только волк превращался в собаку 20 тысяч лет, а человек дикий под давлением обстоятельств начал превращаться в человека одомашненного значительно (?) быстрее. Человек одомашнил сам себя.
Еще это похоже на эксперименты академика Беляева по одомашниванию лисичек. Он отбирал лисичек по признаку их дружелюбия к человеку. И через совсем небольшой ряд поколений лисички стали кроткими и дружелюбными едва ли не больше, чем собаки. Их можно было брать на руки, гладить, носить на шее как шарф. Что удивительно, между собой эти лисички могли и ссориться, и драться, но именно к человеку они были крайне дружелюбны.
Одно из важнейших открытий, которое тогда удалось совершить, заключалось в обнаружении сцепленных генетических признаков – различные внешние и внутренние черты кодировались общими генами и изменялись строго одновременно.
По мере того, как менялся характер лисички, менялся и ее внешний вид. У них обвисли уши, укоротилась морда, изменился мех. Если у диких лисичек мех был очень красив, то у одомашненных он стал какой-то блеклый, невыразительный. И хотя сама лисичка выглядела очень-очень мило, так что ее хотелось любить и тискать, но вот отправлять их на мех совершенно не хотелось. Одновременно изменилась работа эндокринной системы, что повлияло на цикл размножения.
Если дикие особи играют друг с другом только пока маленькие, а когда вырастают, начинают ревностно защищать свой клочок территории от присутствия посторонних сородичей, то одомашненные лисички и во взрослом состоянии сохраняли игривость, и продолжали территорию с сородичами щедро делить.
Позднее начался встречный эксперимент. Из одних источников я слышу, что отбор проводился на наиболее дикое поведение, из других источников – что важен был более красивый мех, однако же в результате и то и другое сформировалось в лисах также одновременно. Сцепленные признаки.
Другое открытие, которое было не менее важным, состоит в подтверждении того, что агрессия лисичек – это не результат какого-то воспитания или простой реакции на среду. Удалось доказать, что агрессивное и не агрессивное поведение – это генетический признак.
Для этого брали эмбрионы доместицированной лисицы и подсаживали лисе дикой, также брали эмбрионы дикой лисы и подсаживали лисе доместицированной, после чего наблюдали, какими родятся лисята. И было очень отчетливо видно, что среди лисят из одного помета вот эти – совершенно дикие, они грызутся, дерутся, достаточно агрессивно себя ведут. Если человек подходит клетке, они бегут на решетку, кусают ее, злятся на человека. И вдруг из глубины клетки выходит пара лисят, которые скулят, смотрят на человека с какой-то надеждой, ни с кем не дерутся, явно резко от всех отличаются. И то же самое происходит в клетке с одомашненной лисичкой. У нее помет достаточно дружелюбных, спокойных лисят, и среди них пара хулиганов, которые всех задирают, очень агрессивно себя ведут, никому не дают житья. Принцип «не мы такие, жизнь такая» работает только в масштабе тысячелетий. В масштабе конкретной семьи – всё наоборот.
Все перечисленные «поколения» людей в принципе не сменяли друг друга в привычном для нас понимании – они никогда не вымирали, только меняли процент своего содержания в составе Человечества. Представителей того или иного человеческого устройства можно встретить и сегодня. Например, в тюрьме можно найти тех, кто очень сильно мечтал давить пещерных львов, но их почему-то рядом не оказалось, зато под руку попались люди помягче. И охотников на мамонтов там тоже можно найти – это же надо применить смекалку и организаторские способности, чтобы обнести квартирку, потом месяц сытно жить. Этакий современный мамонт. Но тюрьма – это совсем не обязательно. Вот, к примеру, мой нынешний работодатель – яркий харизматик. И умный – ему хватило энтузиазма, чтобы организовать племя, способное разрабатывать новые технологии. А это такой супермамонт, что если его поймать – двадцать лет всё племя сможет сытно жить.
Итак, человек доместицировал сам себя. Человек доместицированный – кроткий. А кроткие наследуют землю. Эволюционный вызов, связанный с необходимостью накормить многих – был решён. То, что сегодня на планете ещё есть голодные – больше связано с распределением, чем с производством. Вместе с тем, появились и новые эволюционные вызовы, и новые возможности для дальнейшей эволюции. Например, осознание новых возможностей социальных взаимодействий, свойственных кротким людям, настолько потрясло человечество, что мы по сей день с тех пор ведём летоисчисление. Так что это не всё о нашем эволюционном пути. Но на сегодня достаточно.
upd. Продолжения:
Продолжение эволюционного пути.
А мы - лес.
Кое-что о семье.
Человек прошел очень любопытный эволюционный путь.
Сорок-пятьдесят тысяч лет назад, когда кроманьонцы вышли из Африки и осваивали мир, людям часто доводилось сталкивался с хищниками того времени – саблезубые тигры, пещерные медведи, другие люди. В любую секунду на группу людей мог напасть крупный хищник. И в любую секунду человеку необходимо было оказаться готовым ответить на внезапную агрессию – вскинуть дубину и бить до тех пор, пока последние проявления противника не будут втоптаны в землю. Агрессия внешней среды – вот главный эволюционный вызов того времени, и человек, соответствуя среде, отвечал на этот вызов.
Да, действительно, человек – в первую очередь мужчина, был готов вскинуться и проявлять агрессию в любую секунду, даже не задумываясь о том, насколько это уместно – просто потому, что иначе не выжить. Если мужчина пал, эстафету подхватывала женщина. Но это всё же был второй эшелон, первый удар принимал на себя мужчина.
У нас осталась генетическая память о тех временах.
Вот представьте, каково было жить рядом с человеком, всё естество которого воспитано вокруг готовности в любую секунду проявить агрессию? Вот агрессия внутри накоплена, в любую секунду готова вырваться наружу, а лев взял и не пришел. Вчера не пришел, сегодня не пришел, и, может быть, даже завтра не придёт. А агрессия внутри бурлит, ищет выхода. Что произойдёт?
Понятно, что, в первую очередь, эта агрессия будет срываться на тех, кто рядом – на самых близких людях. Фингал жене, подзатыльники детям, затушить окурок об того, кто неудачно подвернулся под руку, или чем там ещё развлекались в те времена – это просто как здравствуйте. Современная формулировка «бьёт, значит любит» закладывалась в людей в те времена.
Или вот ещё Стокгольмский синдром. В 1973 году преступники захватили нескольких заложников в банке Стокгольма. Была стрельба и обещания всех убить. Когда полиция всё же сумела обезвредить преступников и освободить заложников целыми и невредимыми, началось нечто странное – бывшие заложники стали утверждать, что больше боялись полицейских, нежели бандитов и будто бы даже наняли адвокатов, чтобы защищать преступников в суде. Вот так до сих пор столкновение с агрессией, которая хотя и мучает, но всё же не убивает, признается за нечто «своё», заслуживающее прощения и даже оправдания. Бьёт – значит любит.
Но самое любопытное: если этот «домашний тиран» вдруг погибнет или заболеет, близким становится не по себе. И вот уже современная женщина, собственными руками сдавшая дерущегося пьяного мужа в полицию, сама же бежит и просит, чтобы его отпустили. Ну конечно же. Вдруг завтра лев придёт? Ух лучше потерпеть агрессивного самца рядом, который всего лишь испортит жизнь, чем встретиться с хищником, который совсем убьёт.
Необходимые для выживания социума черты поощряются при помощи культуры. Основные места приложения воспитательного усилия – это принципы доступа к питанию и к размножению. Когда я рос, в ходу были воспитательные фразы: «Кто не работает – тот не ест» и «настоящий мужчина – защитник Родины, а если ты размазня – тебе ни одна женщина не даст». Я полагаю, что и сорок тысяч лет назад в культуре людей были моменты, которые помогали воспитанию той «правильной» агрессии. Можно догадаться какими они были.
Если ты ребёнок, живший в те времена, тебе не хватило еды, и ты хочешь больше – ну так отбери у сверстников! Если у тебя получится – значит ты достоин! А если не способен – то сиди и не вякай.
Ты стал взрослым и хочешь женщину? Докажи, что достоин. Возьми ее силой. Если ты не способен справиться с сопротивляющейся женщиной, что ты будешь делать с сопротивляющимся львом? Скажешь ему: «Месье, же не манж па сис жур»?
В самом деле, до сих пор существуют женщины, которые получают удовольствие от связывания и доминирования – потому что в те давние времена именно с этого и начиналась семейная жизнь значительного их числа. А ещё многие женщины испытывают неосознанный страх в присутствии мужчин, прячут глаза, стараются пройти мимо по стеночке, чтобы не спровоцировать никакую агрессию. (Лев пришёл – агрессия, лев не пришёл – агрессия, женщина красива – агрессия. Куда бедному крестьянину податься? Гхм...)
Не то чтобы всем женщинам такой расклад вот прямо нравился. Нет. Были среди женщин и доминантные особы, не желавшие терпеть подобное обращение. У них сформировалось ответное поведение. Однажды беседовал с такой весьма эффектной женщиной – очень красивой (я бы сказал «породистой»), гордой и сильной. «Ты знаешь, для любимого мужчины я готова в любую секунду, в любом месте скинуть одежду и станцевать стриптиз. И я уверена – никто, вообще никто из случайно оказавшихся рядом людей меня даже пальцем не тронет. Я смогу удержать их взглядом. А если мой взгляд будет кому-то непонятен, я сломаю ему руку». И да, она действительно сломает.
Сейчас нам всё это кажется противоестественным. А тогда это был самый пик соответствия внутренней природы человека и внешних условий, в которых он жил.
Но время шло. Человек одомашнил собаку. Вместе с собакой человек стал самым могущественным существом на Земле.
Теперь собака принимала на себя тот первый удар, который когда-то должен был выдержать человек. И способность вскинуться в любую секунду и бить, бить, бить перестала быть актуальной эволюционной чертой. Теперь от человека требовалось за те несколько секунд или минут времени, выигранного собаками, суметь максимально полно сориентироваться в ситуации – понять откуда исходит опасность, принять решение – что с ней делать, и суметь организоваться так, чтобы решить проблему. На первое место вышли новые способности – смекалка, слаженность, организаторский талант.
И эволюция изменила человека.
Человек 20-и тысячелетнего разлива давности был уже другим. Он был более спокойным, более умиротворенным, и очень харизматичным. На людей 40-а тысячелетнего разлива эти «новые» люди смотрели немного свысока – как на сильных, в чём-то опасных, в чём-то полезных, но не очень умных «младших братьев».
Любопытно, что харизма – инструмент организации семьи, изобретённый природой ещё до появления человека. Например, волки им тоже владели. Стая волков – это семья, в которой пара родителей-харизматиков воспитывают пару поколений волчат, пока не придёт время отпустить их в самостоятельную жизнь. Как это работало у волков можно узнать из книг Ясона Бадридзе. А как это работало у человека можно узнать из греческих мифов, где при смене поколений богов самый толковый из детей убивает или оскопляет отца-харизматика. (Работой харизмы люди особенно заинтересовались после французской революции. Вот представьте – какие-то там «элиты» годами плетут интриги, борются за власть, кого-то травят, кого-то подкупают, с кем-то заключают альянсы – в общем, выстраивают государство. И вдруг, приходит какой-то харизматик и – трах-пам-пах – всё выходит из-под контроля, толпы людей куда-то бегут, что-то ломают, кого-то свергают... Плоды столь долгих и кропотливых трудов насмарку. Обидно, правда? Пришлось изучать харизму.)
Харизма помогает решать семейные задачи – воспитывать, требовать дисциплины и подчинения, организовывать членов семьи на совместные мероприятия: охота, оборона, нападение. Действительно, человек харизматичный умел быстро и эффективно организовывать других людей. Плюс собака, опять же. Плюс мамонты. Давление этого человека на экосистему достигло такой силы, что на планете закончились крупные животные. (Хочется сопроводить это фразой Дробышевского: «Когда древний человек пришёл в Австралию, там жили гигантские черепахи размером с запорожец и сухопутные крокодилы. И те и другие быстро закончились. Черепахи – потому что были вкусные, крокодилы – потому что были опасные». Правда, заселение Австралии происходило до описываемых мною событий) Считается, что были и природные условия, которые привели к вымиранию мамонтов, но человек точно приложил к этому свою руку. И наступила экологическая катастрофа – катастрофа неолитического века.
Когда исчезла мегафауна, среди людей начались войны за еду, за ресурсы. От голода и войн человечество сократилось на 80% и лишь 20% человечества осталось. Это была огромная катастрофа. Вероятно, в то время в психике людей и стало складываться «политбюро» – ну то, которое сначала шепчется, потом кого-нибудь съедает.
Сформировался новый эволюционный вызов. Нужно было накормить людей. В тех условиях самыми продуктивными культурами оказались злаковые. И обнаружилось два способа накормить много людей: либо ведение сельского хозяйства, либо там, где сельское хозяйство оказалось не устойчиво, ведение животноводства с кочевым образом жизни. Сельское хозяйство кормило эффективнее, но требовало организации совместных усилий большого количества людей. Это потребовало формировать государство. И государства появились.
И тут произошло интересное. Эти государства с их системой власти и управления стали механизмом искусственного отбора. При помощи культуры и законов они сформировали искусственное эволюционное давление на человека, которое сделало с ним примерно то же, что произошло с волком, превратившимся в собаку. Вот только волк превращался в собаку 20 тысяч лет, а человек дикий под давлением обстоятельств начал превращаться в человека одомашненного значительно (?) быстрее. Человек одомашнил сам себя.
Еще это похоже на эксперименты академика Беляева по одомашниванию лисичек. Он отбирал лисичек по признаку их дружелюбия к человеку. И через совсем небольшой ряд поколений лисички стали кроткими и дружелюбными едва ли не больше, чем собаки. Их можно было брать на руки, гладить, носить на шее как шарф. Что удивительно, между собой эти лисички могли и ссориться, и драться, но именно к человеку они были крайне дружелюбны.
Одно из важнейших открытий, которое тогда удалось совершить, заключалось в обнаружении сцепленных генетических признаков – различные внешние и внутренние черты кодировались общими генами и изменялись строго одновременно.
По мере того, как менялся характер лисички, менялся и ее внешний вид. У них обвисли уши, укоротилась морда, изменился мех. Если у диких лисичек мех был очень красив, то у одомашненных он стал какой-то блеклый, невыразительный. И хотя сама лисичка выглядела очень-очень мило, так что ее хотелось любить и тискать, но вот отправлять их на мех совершенно не хотелось. Одновременно изменилась работа эндокринной системы, что повлияло на цикл размножения.
Если дикие особи играют друг с другом только пока маленькие, а когда вырастают, начинают ревностно защищать свой клочок территории от присутствия посторонних сородичей, то одомашненные лисички и во взрослом состоянии сохраняли игривость, и продолжали территорию с сородичами щедро делить.
Позднее начался встречный эксперимент. Из одних источников я слышу, что отбор проводился на наиболее дикое поведение, из других источников – что важен был более красивый мех, однако же в результате и то и другое сформировалось в лисах также одновременно. Сцепленные признаки.
Другое открытие, которое было не менее важным, состоит в подтверждении того, что агрессия лисичек – это не результат какого-то воспитания или простой реакции на среду. Удалось доказать, что агрессивное и не агрессивное поведение – это генетический признак.
Для этого брали эмбрионы доместицированной лисицы и подсаживали лисе дикой, также брали эмбрионы дикой лисы и подсаживали лисе доместицированной, после чего наблюдали, какими родятся лисята. И было очень отчетливо видно, что среди лисят из одного помета вот эти – совершенно дикие, они грызутся, дерутся, достаточно агрессивно себя ведут. Если человек подходит клетке, они бегут на решетку, кусают ее, злятся на человека. И вдруг из глубины клетки выходит пара лисят, которые скулят, смотрят на человека с какой-то надеждой, ни с кем не дерутся, явно резко от всех отличаются. И то же самое происходит в клетке с одомашненной лисичкой. У нее помет достаточно дружелюбных, спокойных лисят, и среди них пара хулиганов, которые всех задирают, очень агрессивно себя ведут, никому не дают житья. Принцип «не мы такие, жизнь такая» работает только в масштабе тысячелетий. В масштабе конкретной семьи – всё наоборот.
Все перечисленные «поколения» людей в принципе не сменяли друг друга в привычном для нас понимании – они никогда не вымирали, только меняли процент своего содержания в составе Человечества. Представителей того или иного человеческого устройства можно встретить и сегодня. Например, в тюрьме можно найти тех, кто очень сильно мечтал давить пещерных львов, но их почему-то рядом не оказалось, зато под руку попались люди помягче. И охотников на мамонтов там тоже можно найти – это же надо применить смекалку и организаторские способности, чтобы обнести квартирку, потом месяц сытно жить. Этакий современный мамонт. Но тюрьма – это совсем не обязательно. Вот, к примеру, мой нынешний работодатель – яркий харизматик. И умный – ему хватило энтузиазма, чтобы организовать племя, способное разрабатывать новые технологии. А это такой супермамонт, что если его поймать – двадцать лет всё племя сможет сытно жить.
Итак, человек доместицировал сам себя. Человек доместицированный – кроткий. А кроткие наследуют землю. Эволюционный вызов, связанный с необходимостью накормить многих – был решён. То, что сегодня на планете ещё есть голодные – больше связано с распределением, чем с производством. Вместе с тем, появились и новые эволюционные вызовы, и новые возможности для дальнейшей эволюции. Например, осознание новых возможностей социальных взаимодействий, свойственных кротким людям, настолько потрясло человечество, что мы по сей день с тех пор ведём летоисчисление. Так что это не всё о нашем эволюционном пути. Но на сегодня достаточно.
upd. Продолжения:
Продолжение эволюционного пути.
А мы - лес.
Кое-что о семье.
Комментарии (1)
Недавно ребёнок задал вопрос: "Что такое душа?" Я задумался.
Как человеку познакомиться со своей душой? И можно ли вообще познать нечто, в существовании чего до сих пор нет всеобщей уверенности?
Способ есть.
Возможно, ребёнку сложновато его понять, но его стоит записать, чтобы те, кто уже понимает, смогли им воспользоваться.
Сначала присказка. Как древние греки открыли атом?
На основе бытовых наблюдений за окружающим миром и способности размышлять.
Греки обратили внимание на то, что всё, что есть в нашем мире, состоит из частей. Целое можно разделить на части и части можно соединить, чтобы получить целое. Они догадались, что это носит характер универсального закона. И это значит, что абсолютно любую вещь можно разделять на части. И вся вселенная – всё, что мы видим, тоже сделано из частей.
Возникает вопрос: этот процесс деления-соединения – он бесконечен, или же у него есть какие-то границы?
Здесь можно обратить внимание на то, что процесс разделения или соединения частей занимает время. И это означает, что если бы весь мир был создан из бесконечно малых частиц, то потребовалось бы бесконечное время, чтобы соединить их в объекты сколько-нибудь значимого размера. То есть, Вселенная никогда не могла бы быть выстроена. А поскольку она существует, значит и у процесса существует некий минимальный предел. И значит, должна существовать самая маленькая частица, которая уже не делится, на которой процесс деления заканчивается. Они назвали эту частицу атόм – неделимый. Чтобы описать разнообразие свойств вещей, они представляли себе, что атомы бывают разного вида. Возможно, они отличаются цветом, формой. Возможно, они имеют какие-то крючочки, чтобы цепляться друг за друга.
С тех пор прошли тысячи лет. Атомы были наконец обнаружены. С точки зрения квантовой физики, представления греков кажутся очень наивными, но, во-первых, основные свойства атома все-таки были обозначены верно. И вторая особенность этого рассуждения в том, что оно построено полностью на бытовых наблюдениях и логике.
Если вы захотите узнать максимум того, что современная наука знает об атоме, вам придется изучать квантовую физику. Вам придется знакомиться с очень необычными, уникальными экспериментами, которые позволяют наблюдать атомы. Вам придётся приобретать специальные математические знания, которые сильно отличаются от 2х2=4. В общем, для того, чтобы познать атомы, Вам придется воспитывать в себе какой-то новый, специфический способ смотреть на этот мир.
В то же время вот это греческое рассуждение полностью выстроено на обычной бытовой логике. И воспользоваться им может любой человек, которому не лень наблюдать действительность и немного шевелить мозгами.
Это не единственный пример познания того, чего мы не можем увидеть собственными глазами и потрогать собственными руками. Примерно таким же способом древние арии открыли существование души.
Они обратили внимание на то, что наш мир имеет очень интересную гармонию. У каждого живого существа есть определенные потребности. Этим потребностям соответствуют чувства и желания. Также, каждому живому существу дан способ, позволяющий удовлетворить эту потребность и, соответственно, успокоить относящиеся к ней чувства и желания.
Есть потребность в питании – есть чувство голода, есть возможность покушать и испытать чувство насыщения. Есть потребность в размножении – есть соответствующие желания и чувства, есть возможность соответствующего поведения – совершения действий, которые приведут к удовлетворению этой потребности и к насыщению соответствующих чувств.
И они догадались, что это правило носит универсальный характер. Оно распространяется на все потребности, связанные с жизнью.
Кроме трех.
На трех потребностях, эта закономерность дает сбой.
Первое: человек жаждет знать. Он часто жаждет знать то, что он не может познать никакими силами. И все равно это жажда в человеке есть, и ничем ее не заместить, не удовлетворить. (Гаджетов в то время не было, точнее они были другие)
Второе: человек мыслит о себе в вечности.
Хотя логически мы понимаем, что в какой-то момент мы родились и в какой-то момент умрем, но, тем не менее, наша способность рассуждать о самих себе не знает границ времени. И это полностью противоречит объективной правде, потому что мы знаем, что все живое умирает.
Третье: мы внутренне стремимся к блаженству, наслаждению, довольствию и комфорту. И именно блаженство мы считаем нормальным состоянием, в котором мечтали бы провести всю жизнь. Но объективная реальность наполнена множеством самых разных причин для неприятностей. То голод, то холод, то какие-нибудь враги, то болезни, то старческая немощь – настоящего блаженства вот в такой биологической жизни очень мало. Тем не менее, внутренне мы настроены на блаженство, как на самое нормальное для нас состояние.
И тут арии высказали ещё одну догадку. Догадка состояла в следующем. Человек, существо сложно-составленное. И вот основа наша, составленная из материальных частей, подчиняется правилу материальной гармонии. Однако в нашем составе есть еще одна часть, которая не принадлежит материальному миру и поэтому не подчиняется законам материальной гармонии. Она из другого мира, построенного на других законах, и вот там, в том мире – она полностью адекватна. И там, в том мире, три потребности, свойственные этой части, полностью удовлетворяются. Они назвали эту часть Атман – душа, и обозначили три её главных свойства: Сат, Чит, Ананда – Вечность, Познание и Блаженство. (Идеи о реинкарнации появились позднее, уже после того как арии завоевали индийский полуостров и соприкоснулись со знаниями жившего там до них народа.)
Прошли тысячи лет. И вот уже в современной жизни психолог по фамилии Шварц лечил своих пациентов. Он пользовался терапией частей, поскольку во многом к этому его подтолкнули сами пациенты, когда жаловались: доктор, вот одна часть меня хочет этого, другая часть меня хочет того, я просто разрываюсь на части, что мне делать? Это естественным образом подтолкнуло его к терапии частей. Работая с пациентами, он вдруг заметил, что среди множества частей составляющих личность, есть одна удивительная часть.
Во-первых, эта часть по какой-то причине никогда не бывает травмирована. Какие бы страшные события человек не пережил, какие бы травмы не обнаруживались в других частях, именно эта часть почему-то никогда не бывает ранена. Хотя её возможно «потерять», «забыть», «утратить с ней связь». Но так же можно найти обратно.
Во-вторых, эта часть никогда не страдает, никогда не бывает наполнена болью. Напротив, она всегда смотрит на происходящее с некоторым спокойствием и любопытством.
Среди всех частей эта часть – самая главная. И, как будто бы, она имеет бесконечное количество сил. Если она берет на себя ответственность за происходящее и начинает заботиться о других частях, то все, что происходит в человеке – налаживается и исцеляется. И тогда совместная жизнь всех частей начинает напоминать семью, в которой есть глава семьи – вот эта самая главная часть, а все остальные части получают внимание и заботу главы семьи.
Его метод работы называют терапия субличностей по Шварцу, а он сам называл свой метод «Внутренние семейные системы» и «Терапия внутренних семейных систем». Фактически он открыл в человеке душу. Но как человек политкорректный, он прекрасно понимал, что если он об этом скажет открытым текстом, то сразу же набежит множество людей с религиозным настроением и предъявит ему множество патентов на душу. Поэтому он назвал эту часть «self», или по-нашему «самость». Вот так психология наконец-то оправдала свое название и прикоснулась к душе человека. С чем я вас и поздравляю.
Добавить что-то ещё?
Ну разве что ссылку на этого психолога:
Книга
Сайт: ifs-institute.com
Сайт: www.foundationifs.org
Ой, вспомнил о чём забыл!
Душа не травмируется и не болит как другие части человека. Но её возможно обидеть. Обида – очень душевное чувство. Вот только обида – яд для души. Душа, утонувшая в обиде, как бы спит и может проспать всю жизнь «не приходя в сознание». А человек теряет внутренний свет. Поэтому умение прощать – очень важный душевный навык.
С очищения сердца от всяких обид и начинается настоящее счастье...
upd.: Продолжение: про Хозяина.
Как человеку познакомиться со своей душой? И можно ли вообще познать нечто, в существовании чего до сих пор нет всеобщей уверенности?
Способ есть.
Возможно, ребёнку сложновато его понять, но его стоит записать, чтобы те, кто уже понимает, смогли им воспользоваться.
Сначала присказка. Как древние греки открыли атом?
На основе бытовых наблюдений за окружающим миром и способности размышлять.
Греки обратили внимание на то, что всё, что есть в нашем мире, состоит из частей. Целое можно разделить на части и части можно соединить, чтобы получить целое. Они догадались, что это носит характер универсального закона. И это значит, что абсолютно любую вещь можно разделять на части. И вся вселенная – всё, что мы видим, тоже сделано из частей.
Возникает вопрос: этот процесс деления-соединения – он бесконечен, или же у него есть какие-то границы?
Здесь можно обратить внимание на то, что процесс разделения или соединения частей занимает время. И это означает, что если бы весь мир был создан из бесконечно малых частиц, то потребовалось бы бесконечное время, чтобы соединить их в объекты сколько-нибудь значимого размера. То есть, Вселенная никогда не могла бы быть выстроена. А поскольку она существует, значит и у процесса существует некий минимальный предел. И значит, должна существовать самая маленькая частица, которая уже не делится, на которой процесс деления заканчивается. Они назвали эту частицу атόм – неделимый. Чтобы описать разнообразие свойств вещей, они представляли себе, что атомы бывают разного вида. Возможно, они отличаются цветом, формой. Возможно, они имеют какие-то крючочки, чтобы цепляться друг за друга.
С тех пор прошли тысячи лет. Атомы были наконец обнаружены. С точки зрения квантовой физики, представления греков кажутся очень наивными, но, во-первых, основные свойства атома все-таки были обозначены верно. И вторая особенность этого рассуждения в том, что оно построено полностью на бытовых наблюдениях и логике.
Если вы захотите узнать максимум того, что современная наука знает об атоме, вам придется изучать квантовую физику. Вам придется знакомиться с очень необычными, уникальными экспериментами, которые позволяют наблюдать атомы. Вам придётся приобретать специальные математические знания, которые сильно отличаются от 2х2=4. В общем, для того, чтобы познать атомы, Вам придется воспитывать в себе какой-то новый, специфический способ смотреть на этот мир.
В то же время вот это греческое рассуждение полностью выстроено на обычной бытовой логике. И воспользоваться им может любой человек, которому не лень наблюдать действительность и немного шевелить мозгами.
Это не единственный пример познания того, чего мы не можем увидеть собственными глазами и потрогать собственными руками. Примерно таким же способом древние арии открыли существование души.
Они обратили внимание на то, что наш мир имеет очень интересную гармонию. У каждого живого существа есть определенные потребности. Этим потребностям соответствуют чувства и желания. Также, каждому живому существу дан способ, позволяющий удовлетворить эту потребность и, соответственно, успокоить относящиеся к ней чувства и желания.
Есть потребность в питании – есть чувство голода, есть возможность покушать и испытать чувство насыщения. Есть потребность в размножении – есть соответствующие желания и чувства, есть возможность соответствующего поведения – совершения действий, которые приведут к удовлетворению этой потребности и к насыщению соответствующих чувств.
И они догадались, что это правило носит универсальный характер. Оно распространяется на все потребности, связанные с жизнью.
Кроме трех.
На трех потребностях, эта закономерность дает сбой.
Первое: человек жаждет знать. Он часто жаждет знать то, что он не может познать никакими силами. И все равно это жажда в человеке есть, и ничем ее не заместить, не удовлетворить. (Гаджетов в то время не было, точнее они были другие)
Второе: человек мыслит о себе в вечности.
Хотя логически мы понимаем, что в какой-то момент мы родились и в какой-то момент умрем, но, тем не менее, наша способность рассуждать о самих себе не знает границ времени. И это полностью противоречит объективной правде, потому что мы знаем, что все живое умирает.
Третье: мы внутренне стремимся к блаженству, наслаждению, довольствию и комфорту. И именно блаженство мы считаем нормальным состоянием, в котором мечтали бы провести всю жизнь. Но объективная реальность наполнена множеством самых разных причин для неприятностей. То голод, то холод, то какие-нибудь враги, то болезни, то старческая немощь – настоящего блаженства вот в такой биологической жизни очень мало. Тем не менее, внутренне мы настроены на блаженство, как на самое нормальное для нас состояние.
И тут арии высказали ещё одну догадку. Догадка состояла в следующем. Человек, существо сложно-составленное. И вот основа наша, составленная из материальных частей, подчиняется правилу материальной гармонии. Однако в нашем составе есть еще одна часть, которая не принадлежит материальному миру и поэтому не подчиняется законам материальной гармонии. Она из другого мира, построенного на других законах, и вот там, в том мире – она полностью адекватна. И там, в том мире, три потребности, свойственные этой части, полностью удовлетворяются. Они назвали эту часть Атман – душа, и обозначили три её главных свойства: Сат, Чит, Ананда – Вечность, Познание и Блаженство. (Идеи о реинкарнации появились позднее, уже после того как арии завоевали индийский полуостров и соприкоснулись со знаниями жившего там до них народа.)
Прошли тысячи лет. И вот уже в современной жизни психолог по фамилии Шварц лечил своих пациентов. Он пользовался терапией частей, поскольку во многом к этому его подтолкнули сами пациенты, когда жаловались: доктор, вот одна часть меня хочет этого, другая часть меня хочет того, я просто разрываюсь на части, что мне делать? Это естественным образом подтолкнуло его к терапии частей. Работая с пациентами, он вдруг заметил, что среди множества частей составляющих личность, есть одна удивительная часть.
Во-первых, эта часть по какой-то причине никогда не бывает травмирована. Какие бы страшные события человек не пережил, какие бы травмы не обнаруживались в других частях, именно эта часть почему-то никогда не бывает ранена. Хотя её возможно «потерять», «забыть», «утратить с ней связь». Но так же можно найти обратно.
Во-вторых, эта часть никогда не страдает, никогда не бывает наполнена болью. Напротив, она всегда смотрит на происходящее с некоторым спокойствием и любопытством.
Среди всех частей эта часть – самая главная. И, как будто бы, она имеет бесконечное количество сил. Если она берет на себя ответственность за происходящее и начинает заботиться о других частях, то все, что происходит в человеке – налаживается и исцеляется. И тогда совместная жизнь всех частей начинает напоминать семью, в которой есть глава семьи – вот эта самая главная часть, а все остальные части получают внимание и заботу главы семьи.
Его метод работы называют терапия субличностей по Шварцу, а он сам называл свой метод «Внутренние семейные системы» и «Терапия внутренних семейных систем». Фактически он открыл в человеке душу. Но как человек политкорректный, он прекрасно понимал, что если он об этом скажет открытым текстом, то сразу же набежит множество людей с религиозным настроением и предъявит ему множество патентов на душу. Поэтому он назвал эту часть «self», или по-нашему «самость». Вот так психология наконец-то оправдала свое название и прикоснулась к душе человека. С чем я вас и поздравляю.
Добавить что-то ещё?
Ну разве что ссылку на этого психолога:
Книга
Сайт: ifs-institute.com
Сайт: www.foundationifs.org
Ой, вспомнил о чём забыл!
Душа не травмируется и не болит как другие части человека. Но её возможно обидеть. Обида – очень душевное чувство. Вот только обида – яд для души. Душа, утонувшая в обиде, как бы спит и может проспать всю жизнь «не приходя в сознание». А человек теряет внутренний свет. Поэтому умение прощать – очень важный душевный навык.
С очищения сердца от всяких обид и начинается настоящее счастье...
upd.: Продолжение: про Хозяина.